Всё было в жизни хо-ро-шо! 
Жила не зная бед, 
Но Антивирусник нашёл 
В программах чушь и вред. 
И несмышлёной голове 
Сказал, чеканя слог: 
Давай почистим протокол, 
А, может, каталог. 

Давай! Ты, вроде, умный, брат, 
Почисть чё хочешь сам. 

И он зачистил всё подряд 
По разным адресам. 
И фиг теперь зайдёшь в стихи, 
И в Почту, и в Фейсбук! 
Он чистит  все мои грехи, 
Не покладая рук. 

Да что б ты сдох! Умри и Die! 
И головой об стен! 
И яду-яду, и прощай! 
ПроклЯт и убиен!

хватит песни петь 
хватит слезы лить 
раньше не успеть 
позже не отбить 

у нее коса 
черная петля 
у нее глаза 
утопиться для 

у нее отец 
старый генерал 
у нее колец 
больше чем украл 

у нее жених 
не из кабака 
да и все у них 
хорошо пока 

я купец и вор 
не полезу в лоб 
так – зайду на двор 
поклониться чтоб

Ночная мгла — густой мазут. 
Начало октября, 
И тучи рыхлые ползут, 
Который день хандря. 
Толпятся капли на окне, 
Стучат по скатам крыш, 
И дождь нашёптывает мне: 
"Ну что, ну что, не спишь?" 
Баран сто тридцать пять исчез — 
Возможно, утонул. 
Кого считать? Подамся в лес, 
Ведь там живёт манул. 
Манула надо мне добыть, 
В квартиру привезти, 
Он мрачен, крут, без всяких "бы" 
Разбудит без пяти, 
Когда будильник должен в шесть 
(А сможет ли — не факт). 
Сумбурны мысли. Сон, ты здесь? 
Я здесь... Бряк-бряк. Итак, 
Лежу. Занудливый долбёж: 
Кап-кап, тук-тук и шшшшш... 
Что ж, радуйся, упёртый дождь, 
Добился — я не спишь.

Как хочется мне Вас сказать, 
Небрежно обнимя рукою, 
Что больно Вас смотреть такою, 
Не то что к стенка прижимать. 

Я наблюдать ещё с вчера, 
Как Вы ходить подолгу кругом, 
А Ваша верный Вам подруга 
Взахлёб рыдал Вам до утра. 

Ах знать бы русским языком 
Писать как стих нерукотворный, 
Тогда бы я, пиит проворный 
Давно бы к вам иду пешком. 

Я быть сейчас в смятенных чувств 
И вставил в стих глагольный рифма. 
Но Вы, мой драгоценный нимфа, 
Простите, думать, сей конфуз. 

И хоть мой неказистый стих 
Написан срочно на коленка, 
Готов я им прижать Вас к стенка 
В смятенных Ваших чувств таких.

Прошу пардону, совестью изгрызена. 
Смотрю на вас раскаяньем очей. 
Я поняла: сатира — это низменно, 
Услыша гневно-пламенных речей, 
О том, что грех смеять душевногенийных, 
И тех, кому диктуют с облаков. 
Я кардинально поменяла мнение, 
Вся возлюбя лирических стихов 
Про синь небес и трели перезвонные, 
Про чистых душ прозрачнее стекла. 
Не зря ж народ усердно хвалит оные. 
Простите люди, дурою была. 

До вас достичь — задача очень сложная. 
Мне не дано изречь красивых од. 
Владела мной лишь зависть невозможная. 
Но злою быть не стану наперёд. 
Внутрях моих всё словно перемелено. 
Пою отнынь вам только исполать. 
Открылось мне,что вы добром нацелены, 
Таких, как я злодеек исцелять. 
Сожгу свои смеяльные гонения. 
Спалю огнём сатиры булаву. 
И пеплом их с великим сожалением 
Посыплю щедро склонную главу.

Однажды Лама Носов 
С Орхангельска в лаптях - 
Пехтил в Москву с обозом 
До местных пиитях - 
В растоптанных, по грязи. 
Шептал в носе стихо 
И на телегу лазил - 
Итить... ведь не легко. 
Он по дороге слухал, 
Как вслед бухтит народ. 
Порой херачил в ухо, 
Когда какой урод 
Ему навстречу хмыкал 
Частушкой озорной. 
Он трубкою не пыхал, 
Но водку ел взапой. 
В Москве его принЯли 
Не зараз. Но посля 
Стихи яво читали 
У трона вскоростях. 
Прославился он одой 
Царице. И за то 
Он получил свободу 
Писать, что скажет кто. 
Печатала Расея 
От Ламы буквари. 
Науками он сеял 
От двЕри до дверИ. 
Аж до лясных опушек 
Он энтим был прославлен. 

Потом родился Пушкин 
И наш язык исправил

Дочь прищемила пальчики 
сидением в трамвайчике. 

И сразу все услышали о дочкиной беде 
и стали успокаивать по этой ерунде. 

Суёт народ конфеточки 
моей любимой деточке. 
А дядечка с портфельчиком ей выдал мандарин 
(и даже извинился, что тот всего один). 
Две девочки-близняшечки 
ей дали две стекляшечки. 
А мальчик в куртке кожаной 
ей протянул пирожное. 
(А тётя в синем платьице 
от дочки стала пятиться.) 
Но тётя в сарафанчике набрала воздух в грудь 
и стала очень вдумчиво на пальцы дочке дуть. 

История ужасная: 
как рак сидела красная. 
Пыталась воспрепятствовать народной эМЧеэС, 
но добрые сограждане сказали: "… а не лезь!". 

На ближней остановке мы 
сошли. И так неловко мне! 
Сошли на остановке мы, а дочка вдруг молчит, 
не плачет и не дуется, не хнычет, не кричит. 

Я ей: "Болит, красавица?" 
А дочка улыбается. 
Молчит и улыбается, а мандарин жуёт, 
который еле входит в её чумазый рот. 

Дочушу я стыдила 
весь вечер. Ой, что было! 
В итоге дочь промямлила: "Не буду так опять!". 

Я прекратила ругань, 
шепнула ей: "Хитрюга!" 

И в угол, для гарантии, отправила стоять. 

....................................Минут на пять.

язык – с ним немало вопросов 
хотя это все пустяки 
вот розовый куст он не розов 
он желт но он розов таки 

сиреневый куст и сиренев 
но может быть бел и лилов 
раскрасить вам стихотворенье в 
таком вот я виде готов 

а что вы хотели: дальтоник 
конкретный что вижу пою 
а дай приложу-ка ладони к 
глазам на загадку твою 

мой русский забавный язык...

хватит песни петь 
хватит слезы лить 
раньше не успеть 
позже не отбить 

у нее коса 
черная петля 
у нее глаза 
утопиться для 

у нее отец 
старый генерал 
у нее колец 
больше чем украл 

у нее жених 
не из кабака 
да и все у них 
хорошо пока 

я купец и вор 
не полезу в лоб 
так – зайду на двор 
поклониться чтоб

Прошу пардону, совестью изгрызена. 
Смотрю на вас раскаяньем очей. 
Я поняла: сатира — это низменно, 
Услыша гневно-пламенных речей, 
О том, что грех смеять душевногенийных, 
И тех, кому диктуют с облаков. 
Я кардинально поменяла мнение, 
Вся возлюбя лирических стихов 
Про синь небес и трели перезвонные, 
Про чистых душ прозрачнее стекла. 
Не зря ж народ усердно хвалит оные. 
Простите люди, дурою была. 

До вас достичь — задача очень сложная. 
Мне не дано изречь красивых од. 
Владела мной лишь зависть невозможная. 
Но злою быть не стану наперёд. 
Внутрях моих всё словно перемелено. 
Пою отнынь вам только исполать. 
Открылось мне,что вы добром нацелены, 
Таких, как я злодеек исцелять. 
Сожгу свои смеяльные гонения. 
Спалю огнём сатиры булаву. 
И пеплом их с великим сожалением 
Посыплю щедро склонную главу.

Этого быть не может? 
Этого быть не будет? 
Время сжимает зубы, 
Губы багровы в кровь. 
Ночь на лопатки ложит, 
Утро тычками будит. 
Жизнь оттолкнула грубо, 
Смерть - предлагает кров. 

Мир предлагает войны, 
Войны кричат о мире. 
Бесится кто-то жиром, 
Дом собираясь сжечь. 
Целятся в небо домны. 
Смотрят в глаза квартиры. 
Хватит клинка рапиры - 
Миру из ран истечь.

пока был глуп пока ты рос 
все задавал себе вопрос 
что мир твой обособленный 
что ты такой особенный 

за чередой ночей и утр 
минула жизнь и вот ты мудр: 
нашел ответ мучительный 
что ты не исключительный

Моей души возвышенный чертог 
разрушил ты недрогнувшею дланью. 
Весь подведён моей любви итог. 
Бегу отселя трепетною ланью. 
Но ты ещё помучишься за мной 
и пострадаешь сердцем неприкрытым. 
Ведь укралА я твой навек покой. 
Румянец не вернуть слезами смытым. 
Я верю нежным оком трепеща, 
что ты вернёшься без меня калека. 
И я заплачу всё тебе проща 
Ведь человек так любит человека....

Однажды Лама Носов 
С Орхангельска в лаптях - 
Пехтил в Москву с обозом 
До местных пиитях - 
В растоптанных, по грязи. 
Шептал в носе стихо 
И на телегу лазил - 
Итить... ведь не легко. 
Он по дороге слухал, 
Как вслед бухтит народ. 
Порой херачил в ухо, 
Когда какой урод 
Ему навстречу хмыкал 
Частушкой озорной. 
Он трубкою не пыхал, 
Но водку ел взапой. 
В Москве его принЯли 
Не зараз. Но посля 
Стихи яво читали 
У трона вскоростях. 
Прославился он одой 
Царице. И за то 
Он получил свободу 
Писать, что скажет кто. 
Печатала Расея 
От Ламы буквари. 
Науками он сеял 
От двЕри до дверИ. 
Аж до лясных опушек 
Он энтим был прославлен. 

Потом родился Пушкин 
И наш язык исправил

Дочь прищемила пальчики 
сидением в трамвайчике. 

И сразу все услышали о дочкиной беде 
и стали успокаивать по этой ерунде. 

Суёт народ конфеточки 
моей любимой деточке. 
А дядечка с портфельчиком ей выдал мандарин 
(и даже извинился, что тот всего один). 
Две девочки-близняшечки 
ей дали две стекляшечки. 
А мальчик в куртке кожаной 
ей протянул пирожное. 
(А тётя в синем платьице 
от дочки стала пятиться.) 
Но тётя в сарафанчике набрала воздух в грудь 
и стала очень вдумчиво на пальцы дочке дуть. 

История ужасная: 
как рак сидела красная. 
Пыталась воспрепятствовать народной эМЧеэС, 
но добрые сограждане сказали: "… а не лезь!". 

На ближней остановке мы 
сошли. И так неловко мне! 
Сошли на остановке мы, а дочка вдруг молчит, 
не плачет и не дуется, не хнычет, не кричит. 

Я ей: "Болит, красавица?" 
А дочка улыбается. 
Молчит и улыбается, а мандарин жуёт, 
который еле входит в её чумазый рот. 

Дочушу я стыдила 
весь вечер. Ой, что было! 
В итоге дочь промямлила: "Не буду так опять!". 

Я прекратила ругань, 
шепнула ей: "Хитрюга!" 

И в угол, для гарантии, отправила стоять. 

....................................Минут на пять.

хватит песни петь 
хватит слезы лить 
раньше не успеть 
позже не отбить 

у нее коса 
черная петля 
у нее глаза 
утопиться для 

у нее отец 
старый генерал 
у нее колец 
больше чем украл 

у нее жених 
не из кабака 
да и все у них 
хорошо пока 

я купец и вор 
не полезу в лоб 
так – зайду на двор 
поклониться чтоб

Ночная мгла — густой мазут. 
Начало октября, 
И тучи рыхлые ползут, 
Который день хандря. 
Толпятся капли на окне, 
Стучат по скатам крыш, 
И дождь нашёптывает мне: 
"Ну что, ну что, не спишь?" 
Баран сто тридцать пять исчез — 
Возможно, утонул. 
Кого считать? Подамся в лес, 
Ведь там живёт манул. 
Манула надо мне добыть, 
В квартиру привезти, 
Он мрачен, крут, без всяких "бы" 
Разбудит без пяти, 
Когда будильник должен в шесть 
(А сможет ли — не факт). 
Сумбурны мысли. Сон, ты здесь? 
Я здесь... Бряк-бряк. Итак, 
Лежу. Занудливый долбёж: 
Кап-кап, тук-тук и шшшшш... 
Что ж, радуйся, упёртый дождь, 
Добился — я не спишь.

Моей души возвышенный чертог 
разрушил ты недрогнувшею дланью. 
Весь подведён моей любви итог. 
Бегу отселя трепетною ланью. 
Но ты ещё помучишься за мной 
и пострадаешь сердцем неприкрытым. 
Ведь укралА я твой навек покой. 
Румянец не вернуть слезами смытым. 
Я верю нежным оком трепеща, 
что ты вернёшься без меня калека. 
И я заплачу всё тебе проща 
Ведь человек так любит человека....

Этого быть не может? 
Этого быть не будет? 
Время сжимает зубы, 
Губы багровы в кровь. 
Ночь на лопатки ложит, 
Утро тычками будит. 
Жизнь оттолкнула грубо, 
Смерть - предлагает кров. 

Мир предлагает войны, 
Войны кричат о мире. 
Бесится кто-то жиром, 
Дом собираясь сжечь. 
Целятся в небо домны. 
Смотрят в глаза квартиры. 
Хватит клинка рапиры - 
Миру из ран истечь.

Ночная мгла — густой мазут. 
Начало октября, 
И тучи рыхлые ползут, 
Который день хандря. 
Толпятся капли на окне, 
Стучат по скатам крыш, 
И дождь нашёптывает мне: 
"Ну что, ну что, не спишь?" 
Баран сто тридцать пять исчез — 
Возможно, утонул. 
Кого считать? Подамся в лес, 
Ведь там живёт манул. 
Манула надо мне добыть, 
В квартиру привезти, 
Он мрачен, крут, без всяких "бы" 
Разбудит без пяти, 
Когда будильник должен в шесть 
(А сможет ли — не факт). 
Сумбурны мысли. Сон, ты здесь? 
Я здесь... Бряк-бряк. Итак, 
Лежу. Занудливый долбёж: 
Кап-кап, тук-тук и шшшшш... 
Что ж, радуйся, упёртый дождь, 
Добился — я не спишь.

Как хочется мне Вас сказать, 
Небрежно обнимя рукою, 
Что больно Вас смотреть такою, 
Не то что к стенка прижимать. 

Я наблюдать ещё с вчера, 
Как Вы ходить подолгу кругом, 
А Ваша верный Вам подруга 
Взахлёб рыдал Вам до утра. 

Ах знать бы русским языком 
Писать как стих нерукотворный, 
Тогда бы я, пиит проворный 
Давно бы к вам иду пешком. 

Я быть сейчас в смятенных чувств 
И вставил в стих глагольный рифма. 
Но Вы, мой драгоценный нимфа, 
Простите, думать, сей конфуз. 

И хоть мой неказистый стих 
Написан срочно на коленка, 
Готов я им прижать Вас к стенка 
В смятенных Ваших чувств таких.

Дочь прищемила пальчики 
сидением в трамвайчике. 

И сразу все услышали о дочкиной беде 
и стали успокаивать по этой ерунде. 

Суёт народ конфеточки 
моей любимой деточке. 
А дядечка с портфельчиком ей выдал мандарин 
(и даже извинился, что тот всего один). 
Две девочки-близняшечки 
ей дали две стекляшечки. 
А мальчик в куртке кожаной 
ей протянул пирожное. 
(А тётя в синем платьице 
от дочки стала пятиться.) 
Но тётя в сарафанчике набрала воздух в грудь 
и стала очень вдумчиво на пальцы дочке дуть. 

История ужасная: 
как рак сидела красная. 
Пыталась воспрепятствовать народной эМЧеэС, 
но добрые сограждане сказали: "… а не лезь!". 

На ближней остановке мы 
сошли. И так неловко мне! 
Сошли на остановке мы, а дочка вдруг молчит, 
не плачет и не дуется, не хнычет, не кричит. 

Я ей: "Болит, красавица?" 
А дочка улыбается. 
Молчит и улыбается, а мандарин жуёт, 
который еле входит в её чумазый рот. 

Дочушу я стыдила 
весь вечер. Ой, что было! 
В итоге дочь промямлила: "Не буду так опять!". 

Я прекратила ругань, 
шепнула ей: "Хитрюга!" 

И в угол, для гарантии, отправила стоять. 

....................................Минут на пять.

я на сайт пришла с приветом с жаждой тута всех отлайкать 
добрых стёплышков охапку за собою волоча 
загрузила стопитнадцать гениальнейших творений 
и пошла писать восторги и сердечки всем подряд 
я всю ночь писала опы стёрла руки до коленок 
из меня лились потоком мёд варенье и нектар 
а в ответ сплошная вредность мол стихи пишу я плохо 
ухожу навек отсюда все вы здеся дураки 
не дано понять убогим креатива и лайхфака 
авангарда и протеста из души моих стихов 
оставайтесь где-то снизу всяких пушкиных читая 
до поэзии великой вы ещё не доросли

Прошу пардону, совестью изгрызена. 
Смотрю на вас раскаяньем очей. 
Я поняла: сатира — это низменно, 
Услыша гневно-пламенных речей, 
О том, что грех смеять душевногенийных, 
И тех, кому диктуют с облаков. 
Я кардинально поменяла мнение, 
Вся возлюбя лирических стихов 
Про синь небес и трели перезвонные, 
Про чистых душ прозрачнее стекла. 
Не зря ж народ усердно хвалит оные. 
Простите люди, дурою была. 

До вас достичь — задача очень сложная. 
Мне не дано изречь красивых од. 
Владела мной лишь зависть невозможная. 
Но злою быть не стану наперёд. 
Внутрях моих всё словно перемелено. 
Пою отнынь вам только исполать. 
Открылось мне,что вы добром нацелены, 
Таких, как я злодеек исцелять. 
Сожгу свои смеяльные гонения. 
Спалю огнём сатиры булаву. 
И пеплом их с великим сожалением 
Посыплю щедро склонную главу.

Как хочется мне Вас сказать, 
Небрежно обнимя рукою, 
Что больно Вас смотреть такою, 
Не то что к стенка прижимать. 

Я наблюдать ещё с вчера, 
Как Вы ходить подолгу кругом, 
А Ваша верный Вам подруга 
Взахлёб рыдал Вам до утра. 

Ах знать бы русским языком 
Писать как стих нерукотворный, 
Тогда бы я, пиит проворный 
Давно бы к вам иду пешком. 

Я быть сейчас в смятенных чувств 
И вставил в стих глагольный рифма. 
Но Вы, мой драгоценный нимфа, 
Простите, думать, сей конфуз. 

И хоть мой неказистый стих 
Написан срочно на коленка, 
Готов я им прижать Вас к стенка 
В смятенных Ваших чувств таких.

Однажды Лама Носов 
С Орхангельска в лаптях - 
Пехтил в Москву с обозом 
До местных пиитях - 
В растоптанных, по грязи. 
Шептал в носе стихо 
И на телегу лазил - 
Итить... ведь не легко. 
Он по дороге слухал, 
Как вслед бухтит народ. 
Порой херачил в ухо, 
Когда какой урод 
Ему навстречу хмыкал 
Частушкой озорной. 
Он трубкою не пыхал, 
Но водку ел взапой. 
В Москве его принЯли 
Не зараз. Но посля 
Стихи яво читали 
У трона вскоростях. 
Прославился он одой 
Царице. И за то 
Он получил свободу 
Писать, что скажет кто. 
Печатала Расея 
От Ламы буквари. 
Науками он сеял 
От двЕри до дверИ. 
Аж до лясных опушек 
Он энтим был прославлен. 

Потом родился Пушкин 
И наш язык исправил

Ночная мгла — густой мазут. 
Начало октября, 
И тучи рыхлые ползут, 
Который день хандря. 
Толпятся капли на окне, 
Стучат по скатам крыш, 
И дождь нашёптывает мне: 
"Ну что, ну что, не спишь?" 
Баран сто тридцать пять исчез — 
Возможно, утонул. 
Кого считать? Подамся в лес, 
Ведь там живёт манул. 
Манула надо мне добыть, 
В квартиру привезти, 
Он мрачен, крут, без всяких "бы" 
Разбудит без пяти, 
Когда будильник должен в шесть 
(А сможет ли — не факт). 
Сумбурны мысли. Сон, ты здесь? 
Я здесь... Бряк-бряк. Итак, 
Лежу. Занудливый долбёж: 
Кап-кап, тук-тук и шшшшш... 
Что ж, радуйся, упёртый дождь, 
Добился — я не спишь.

Прошу пардону, совестью изгрызена. 
Смотрю на вас раскаяньем очей. 
Я поняла: сатира — это низменно, 
Услыша гневно-пламенных речей, 
О том, что грех смеять душевногенийных, 
И тех, кому диктуют с облаков. 
Я кардинально поменяла мнение, 
Вся возлюбя лирических стихов 
Про синь небес и трели перезвонные, 
Про чистых душ прозрачнее стекла. 
Не зря ж народ усердно хвалит оные. 
Простите люди, дурою была. 

До вас достичь — задача очень сложная. 
Мне не дано изречь красивых од. 
Владела мной лишь зависть невозможная. 
Но злою быть не стану наперёд. 
Внутрях моих всё словно перемелено. 
Пою отнынь вам только исполать. 
Открылось мне,что вы добром нацелены, 
Таких, как я злодеек исцелять. 
Сожгу свои смеяльные гонения. 
Спалю огнём сатиры булаву. 
И пеплом их с великим сожалением 
Посыплю щедро склонную главу.

Моей души возвышенный чертог 
разрушил ты недрогнувшею дланью. 
Весь подведён моей любви итог. 
Бегу отселя трепетною ланью. 
Но ты ещё помучишься за мной 
и пострадаешь сердцем неприкрытым. 
Ведь укралА я твой навек покой. 
Румянец не вернуть слезами смытым. 
Я верю нежным оком трепеща, 
что ты вернёшься без меня калека. 
И я заплачу всё тебе проща 
Ведь человек так любит человека....

Этого быть не может? 
Этого быть не будет? 
Время сжимает зубы, 
Губы багровы в кровь. 
Ночь на лопатки ложит, 
Утро тычками будит. 
Жизнь оттолкнула грубо, 
Смерть - предлагает кров. 

Мир предлагает войны, 
Войны кричат о мире. 
Бесится кто-то жиром, 
Дом собираясь сжечь. 
Целятся в небо домны. 
Смотрят в глаза квартиры. 
Хватит клинка рапиры - 
Миру из ран истечь.

я на сайт пришла с приветом с жаждой тута всех отлайкать 
добрых стёплышков охапку за собою волоча 
загрузила стопитнадцать гениальнейших творений 
и пошла писать восторги и сердечки всем подряд 
я всю ночь писала опы стёрла руки до коленок 
из меня лились потоком мёд варенье и нектар 
а в ответ сплошная вредность мол стихи пишу я плохо 
ухожу навек отсюда все вы здеся дураки 
не дано понять убогим креатива и лайхфака 
авангарда и протеста из души моих стихов 
оставайтесь где-то снизу всяких пушкиных читая 
до поэзии великой вы ещё не доросли

Всё было в жизни хо-ро-шо! 
Жила не зная бед, 
Но Антивирусник нашёл 
В программах чушь и вред. 
И несмышлёной голове 
Сказал, чеканя слог: 
Давай почистим протокол, 
А, может, каталог. 

Давай! Ты, вроде, умный, брат, 
Почисть чё хочешь сам. 

И он зачистил всё подряд 
По разным адресам. 
И фиг теперь зайдёшь в стихи, 
И в Почту, и в Фейсбук! 
Он чистит  все мои грехи, 
Не покладая рук. 

Да что б ты сдох! Умри и Die! 
И головой об стен! 
И яду-яду, и прощай! 
ПроклЯт и убиен!

пока был глуп пока ты рос 
все задавал себе вопрос 
что мир твой обособленный 
что ты такой особенный 

за чередой ночей и утр 
минула жизнь и вот ты мудр: 
нашел ответ мучительный 
что ты не исключительный

Дочь прищемила пальчики 
сидением в трамвайчике. 

И сразу все услышали о дочкиной беде 
и стали успокаивать по этой ерунде. 

Суёт народ конфеточки 
моей любимой деточке. 
А дядечка с портфельчиком ей выдал мандарин 
(и даже извинился, что тот всего один). 
Две девочки-близняшечки 
ей дали две стекляшечки. 
А мальчик в куртке кожаной 
ей протянул пирожное. 
(А тётя в синем платьице 
от дочки стала пятиться.) 
Но тётя в сарафанчике набрала воздух в грудь 
и стала очень вдумчиво на пальцы дочке дуть. 

История ужасная: 
как рак сидела красная. 
Пыталась воспрепятствовать народной эМЧеэС, 
но добрые сограждане сказали: "… а не лезь!". 

На ближней остановке мы 
сошли. И так неловко мне! 
Сошли на остановке мы, а дочка вдруг молчит, 
не плачет и не дуется, не хнычет, не кричит. 

Я ей: "Болит, красавица?" 
А дочка улыбается. 
Молчит и улыбается, а мандарин жуёт, 
который еле входит в её чумазый рот. 

Дочушу я стыдила 
весь вечер. Ой, что было! 
В итоге дочь промямлила: "Не буду так опять!". 

Я прекратила ругань, 
шепнула ей: "Хитрюга!" 

И в угол, для гарантии, отправила стоять. 

....................................Минут на пять.