Жил серый мышь. Обычный мышь с хвостом. В побитой молью облетевшей шкуре. По-пьяни мышь был конченным скотом, по-трезвому - скучающий ханурик.
Супруга сыр таскала для мышат. Мышь лишаи почёсывал уныло. Поэта корчил - выдал пуд стишат, за подписью - Онаний Чепушило.
За ворот кинув, белочку стращал, что он не мышь, а боевая крыса. В углу норы припрятана праща, в любовницах - Египетская киса.
Вот так и жил - запой, стишки, бодун. С похмелья буден - тяготный и скучный. В позёрстве рифмы - чувственный б****н, в реале прозы - вялый подкаблучник.

В кого не ткни - оракулы да ведьмы, латают карму, штопают судьбу. Дьячок туда же, брякнул нам намедни, что видел рай в подзорную трубу. А там вразрез отлаженным поверьям про инклюзив для безгреховных душ мороз ударил - вымерзли деревья, ни яблок нет, ни персиков, ни груш. И будто ангел в красном и с рогами, ведя хромую лошадь в поводу, спустился в ойкумену за плодами, а это, как известно, на беду.
За розжиг богохульного дебоша лишён был дьяк и рясы и ума. Гонял в саду чертей, хромую лошадь, безбожно врал, что в марте вишен тьма.
Когда прибрал несчастного Всевышний я сам рискнул в трубу ту посмотреть.
Увидел Лошадь,
Бога с блюдцем Вишен.
Бог Вишни ел...
...Дитём рыдала Смерть.

Домашнему заданию
Светланы посвящается.
I
На нашей седьмой планете
Живали люди, как дети:
Жевали, не рвав с куста
(Такие уж там места).
Землицы – сто сороков,
А леса, воды, мехов
Никто нигде не считал;
В тайге говорят: «Завал!»
В смысле, что завались,
В общем, малина жизнь!

Всем слали на жизнь малину…
(Матроскину – гуталину).

Там даже медведи – «мишки»
Зимою читали книжки.
Ведь мёду, как манны здесь, –
Давно надоело есть!
Захочешь чего с куста,
Сорвал бы, да рвать устал.
Что холодно – не беда,
Гор торфа не на года, –
На веки, что солнце светит!
Хватало и тем, и этим…

А неба вообще немерено
(Сам мерил, полно – проверено)

II
Так что живи, не тужи…
И можно бы было бы жить…

Всё хорошо, вот только
Затеял царь перестройку:
«Деньжат (и побольше) надо
На чипсы и лимонады!
У нас тут угля и газа,
Как нефти для “АвтоВАЗа”, -
На многие времена!
Добудем их всех сполна;
Да, выручку что б валюте;
И всё у нас разом будет.

Что будет? Чего тут нет!
Короче – весь белый свет!

III
По царству ползла молва:
Царь – без царя голова!
Плотины на реках, трубы
Тайгу прочертили грубо;
Леса сведены на нет,
А мёд подскочил в цене!
Холодные ночи длинны,
А в ней бродят сплошь шатуны…
Торфяники жгут огнём, –
Темно стало белым днём.

Такие там люди-дети
На этой седьмой планете!

IV
Чтоб нам на любимой третьей
Не делать ошибок этих,
А после не плакать зря, –
С умом избирать царя.

Сей басни смысл поучительный:
Будь в доме своём рачителен.

Россия ли, дом, семья;
Планета одна – Земля.
Как жить, сам себя спроси,
Чтоб было добро Руси.

Домашнему заданию
Светланы посвящается.
I
На нашей седьмой планете
Живали люди, как дети:
Жевали, не рвав с куста
(Такие уж там места).
Землицы – сто сороков,
А леса, воды, мехов
Никто нигде не считал;
В тайге говорят: «Завал!»
В смысле, что завались,
В общем, малина жизнь!

Всем слали на жизнь малину…
(Матроскину – гуталину).

Там даже медведи – «мишки»
Зимою читали книжки.
Ведь мёду, как манны здесь, –
Давно надоело есть!
Захочешь чего с куста,
Сорвал бы, да рвать устал.
Что холодно – не беда,
Гор торфа не на года, –
На веки, что солнце светит!
Хватало и тем, и этим…

А неба вообще немерено
(Сам мерил, полно – проверено)

II
Так что живи, не тужи…
И можно бы было бы жить…

Всё хорошо, вот только
Затеял царь перестройку:
«Деньжат (и побольше) надо
На чипсы и лимонады!
У нас тут угля и газа,
Как нефти для “АвтоВАЗа”, -
На многие времена!
Добудем их всех сполна;
Да, выручку что б валюте;
И всё у нас разом будет.

Что будет? Чего тут нет!
Короче – весь белый свет!

III
По царству ползла молва:
Царь – без царя голова!
Плотины на реках, трубы
Тайгу прочертили грубо;
Леса сведены на нет,
А мёд подскочил в цене!
Холодные ночи длинны,
А в ней бродят сплошь шатуны…
Торфяники жгут огнём, –
Темно стало белым днём.

Такие там люди-дети
На этой седьмой планете!

IV
Чтоб нам на любимой третьей
Не делать ошибок этих,
А после не плакать зря, –
С умом избирать царя.

Сей басни смысл поучительный:
Будь в доме своём рачителен.

Россия ли, дом, семья;
Планета одна – Земля.
Как жить, сам себя спроси,
Чтоб было добро Руси.

В кого не ткни - оракулы да ведьмы, латают карму, штопают судьбу. Дьячок туда же, брякнул нам намедни, что видел рай в подзорную трубу. А там вразрез отлаженным поверьям про инклюзив для безгреховных душ мороз ударил - вымерзли деревья, ни яблок нет, ни персиков, ни груш. И будто ангел в красном и с рогами, ведя хромую лошадь в поводу, спустился в ойкумену за плодами, а это, как известно, на беду.
За розжиг богохульного дебоша лишён был дьяк и рясы и ума. Гонял в саду чертей, хромую лошадь, безбожно врал, что в марте вишен тьма.
Когда прибрал несчастного Всевышний я сам рискнул в трубу ту посмотреть.
Увидел Лошадь,
Бога с блюдцем Вишен.
Бог Вишни ел...
...Дитём рыдала Смерть.

В том дворе хозяином пистолет, из подручных - нож и блатная дурь. На малой косяк рядовой ответ - череда доходчиво-кратких пуль.
Где там мёдом смазано у плохих? Почему нас манит кто крут и зол? У горячих кошечек дворовых разрядил айкью воронёный ствол.
Распушали кисы лисой хвосты, выгинали спинки в призывном мур. Королеве конкурса красоты фондом призовым со стволом "лямур".
Пистолет судействовал как умел. Первой леди кастинга пулю в лоб. Записали барышне "самострел" - их таких подстреленных сотня в год.
Отморалить надо бы апогей. По кошачьим глупостям - ветеран. Не влюбляйтесь девки в плохих парней. Мучит где-то скрипочку ваш ботан.

Жил серый мышь. Обычный мышь с хвостом. В побитой молью облетевшей шкуре. По-пьяни мышь был конченным скотом, по-трезвому - скучающий ханурик.
Супруга сыр таскала для мышат. Мышь лишаи почёсывал уныло. Поэта корчил - выдал пуд стишат, за подписью - Онаний Чепушило.
За ворот кинув, белочку стращал, что он не мышь, а боевая крыса. В углу норы припрятана праща, в любовницах - Египетская киса.
Вот так и жил - запой, стишки, бодун. С похмелья буден - тяготный и скучный. В позёрстве рифмы - чувственный б****н, в реале прозы - вялый подкаблучник.

В кого не ткни - оракулы да ведьмы, латают карму, штопают судьбу. Дьячок туда же, брякнул нам намедни, что видел рай в подзорную трубу. А там вразрез отлаженным поверьям про инклюзив для безгреховных душ мороз ударил - вымерзли деревья, ни яблок нет, ни персиков, ни груш. И будто ангел в красном и с рогами, ведя хромую лошадь в поводу, спустился в ойкумену за плодами, а это, как известно, на беду.
За розжиг богохульного дебоша лишён был дьяк и рясы и ума. Гонял в саду чертей, хромую лошадь, безбожно врал, что в марте вишен тьма.
Когда прибрал несчастного Всевышний я сам рискнул в трубу ту посмотреть.
Увидел Лошадь,
Бога с блюдцем Вишен.
Бог Вишни ел...
...Дитём рыдала Смерть.

В том дворе хозяином пистолет, из подручных - нож и блатная дурь. На малой косяк рядовой ответ - череда доходчиво-кратких пуль.
Где там мёдом смазано у плохих? Почему нас манит кто крут и зол? У горячих кошечек дворовых разрядил айкью воронёный ствол.
Распушали кисы лисой хвосты, выгинали спинки в призывном мур. Королеве конкурса красоты фондом призовым со стволом "лямур".
Пистолет судействовал как умел. Первой леди кастинга пулю в лоб. Записали барышне "самострел" - их таких подстреленных сотня в год.
Отморалить надо бы апогей. По кошачьим глупостям - ветеран. Не влюбляйтесь девки в плохих парней. Мучит где-то скрипочку ваш ботан.

Жил серый мышь. Обычный мышь с хвостом. В побитой молью облетевшей шкуре. По-пьяни мышь был конченным скотом, по-трезвому - скучающий ханурик.
Супруга сыр таскала для мышат. Мышь лишаи почёсывал уныло. Поэта корчил - выдал пуд стишат, за подписью - Онаний Чепушило.
За ворот кинув, белочку стращал, что он не мышь, а боевая крыса. В углу норы припрятана праща, в любовницах - Египетская киса.
Вот так и жил - запой, стишки, бодун. С похмелья буден - тяготный и скучный. В позёрстве рифмы - чувственный б****н, в реале прозы - вялый подкаблучник.

В кого не ткни - оракулы да ведьмы, латают карму, штопают судьбу. Дьячок туда же, брякнул нам намедни, что видел рай в подзорную трубу. А там вразрез отлаженным поверьям про инклюзив для безгреховных душ мороз ударил - вымерзли деревья, ни яблок нет, ни персиков, ни груш. И будто ангел в красном и с рогами, ведя хромую лошадь в поводу, спустился в ойкумену за плодами, а это, как известно, на беду.
За розжиг богохульного дебоша лишён был дьяк и рясы и ума. Гонял в саду чертей, хромую лошадь, безбожно врал, что в марте вишен тьма.
Когда прибрал несчастного Всевышний я сам рискнул в трубу ту посмотреть.
Увидел Лошадь,
Бога с блюдцем Вишен.
Бог Вишни ел...
...Дитём рыдала Смерть.

А в Мавритании было бы сейчас относительно не жарко – стоит декабрь. Это особенно чувствуется по возрастающему в эти дни туристическому потоку, смывающему со стоянок, простаивающие в ожидании подходящего момента, экскурсионные джипы. В аэропорту тоже комфортно, впрочем, как и в любом столичном аэропорту любого зависимого от щедрости иностранцев государства… Как хорошо было бы оказаться там прямо сейчас! – размышлял Грегор, ёжась в помещении, называемом местными “залом ожидания”. Этими ожиданиями оно и отапливалось. Чтобы как-то отвлечься от реалий города Новотрубнинска, он взял с обшарпанного стола дышащую свежей краской бесплатную газету, с мелованной бумаги которой на него смотрело пухлая и ухоженная морда породистого майкуна. Полистав страницы газеты туда-сюда и насмотревшись вдоволь на рекламные фото полуголых девиц, Грегор углубился в чтение статьи на обороте:

КОТ ПОЛУЭКТ

(статья специально написана для публикации в нашей шикарной рекламной газете «Наши кошки» в разделе «Новые препараты от всего», спонсируемой одной известной фармакологической компанией, чьё название не будет упомянуто по причине неполной оплаты ею данного материала. Надеюсь, это послужит хорошей вакциной от склероза)
В сегодняшней заметке я хочу познакомить читателей с историей возникновения новой и перспективной породы, созданной хоть и с использованием зарубежных компонентов и наработок, но зато на наших кошках и впервые зарегистрированной именно у нас на родине спонсора (не стоит путать с родиной проживания и об оно того стоит – в особенности её не упоминание). Хотела бы сразу с гордостью напомнить, что честь открытия всё-таки принадлежит небезызвестному отечественному институту. А начиналось всё, как это часто бывает в истории, с незначительного, ничем непримечательного события.
А именно, когда Полиевкт Котта летел из Греции в Рим к своему родственнику Аврелию, то никак не предполагал, что по несчастливой случайности самолёт посадят в России по случаю коронации одного малоизвестного на тот момент вирусолога. И тем более не предвидел, что его направят на эмиссионную компьютерную томографию (ЭКТ) в институт имени двух братьев с негреческой фамилией. Дежурным охранником в тот день на проходной был какой-то бычара – бывший танцор, некто Хотта Быч ибн Алёша, который так записал Полиевкта Котта в книге регистрации, что сменщик отказался выпустит несчастного иностранца со своими документами и тому пришлось устроится по записи в журнале котом-акробатом на цепи (другой свободной вакансии на удалённой онлайн-бирже не было *) позволяющей контролировать площадь около акра с новогодним насаждением в центре у центральной администрации (название площади и районного центра удалено *). Несколько дней спустя, после снятого “случайным” прохожим ролика и разгоревшегося в связи с этим скандала, было решено цепь снять вместе с ошейником и разрешить говорить Коту Полуэкту, что думает в форме притч и согласно песенной традиции последователей Эзопа.

* Кем и когда удалена является на сегодняшний день тайной следствия по громкому делу, поэтому мы по-тихому решили, что не стоит афишировать эти данные **. Примечание редакции.
** По поводу «сколько нулей?» сообщу при личной встрече с заинтересованными в оплате лицами (обнародование или/и удаление в течении часа после получения) ***.
*** Является примечание автора. (Нам только процент ****. Прим. редакции).
**** Примечание главреда.

От дальнейшего прочтения Грегора отвлекло мало разборчивое сообщение о посадке на “левый” автобус до какого-то забытого расписанием населённого пункта.

Старенький автобус сильно трясло, то ли от усталости, давно безнадёжно ожидающей встречи с ремонтной бригадой и петляющей подобно равнинной реке, дороги, то ли от вида всепобеждающего красóты пейзажа газопровода, бегущего напрямик и стремительно обгоняющего, парящийся на подъёме в очередную горку, рейсовый ЛиАЗ и нескончаемые парники, и отпахавшие земли трудомигрантной рабсилы дружественных нам, но не исчисленных нами многочисленных Ли, и наконец скрывающегося победно за горизонтом. Чтобы как-то отвлечься от ужасающей красоты событий за окном, Грегор углубился в прочтение очередной статьи в газете, предусмотрительно прихватизированной им на станции ожидания в последний момент перед посадкой в автобус...

Жил серый мышь. Обычный мышь с хвостом. В побитой молью облетевшей шкуре. По-пьяни мышь был конченным скотом, по-трезвому - скучающий ханурик.
Супруга сыр таскала для мышат. Мышь лишаи почёсывал уныло. Поэта корчил - выдал пуд стишат, за подписью - Онаний Чепушило.
За ворот кинув, белочку стращал, что он не мышь, а боевая крыса. В углу норы припрятана праща, в любовницах - Египетская киса.
Вот так и жил - запой, стишки, бодун. С похмелья буден - тяготный и скучный. В позёрстве рифмы - чувственный б****н, в реале прозы - вялый подкаблучник.

Домашнему заданию
Светланы посвящается.
I
На нашей седьмой планете
Живали люди, как дети:
Жевали, не рвав с куста
(Такие уж там места).
Землицы – сто сороков,
А леса, воды, мехов
Никто нигде не считал;
В тайге говорят: «Завал!»
В смысле, что завались,
В общем, малина жизнь!

Всем слали на жизнь малину…
(Матроскину – гуталину).

Там даже медведи – «мишки»
Зимою читали книжки.
Ведь мёду, как манны здесь, –
Давно надоело есть!
Захочешь чего с куста,
Сорвал бы, да рвать устал.
Что холодно – не беда,
Гор торфа не на года, –
На веки, что солнце светит!
Хватало и тем, и этим…

А неба вообще немерено
(Сам мерил, полно – проверено)

II
Так что живи, не тужи…
И можно бы было бы жить…

Всё хорошо, вот только
Затеял царь перестройку:
«Деньжат (и побольше) надо
На чипсы и лимонады!
У нас тут угля и газа,
Как нефти для “АвтоВАЗа”, -
На многие времена!
Добудем их всех сполна;
Да, выручку что б валюте;
И всё у нас разом будет.

Что будет? Чего тут нет!
Короче – весь белый свет!

III
По царству ползла молва:
Царь – без царя голова!
Плотины на реках, трубы
Тайгу прочертили грубо;
Леса сведены на нет,
А мёд подскочил в цене!
Холодные ночи длинны,
А в ней бродят сплошь шатуны…
Торфяники жгут огнём, –
Темно стало белым днём.

Такие там люди-дети
На этой седьмой планете!

IV
Чтоб нам на любимой третьей
Не делать ошибок этих,
А после не плакать зря, –
С умом избирать царя.

Сей басни смысл поучительный:
Будь в доме своём рачителен.

Россия ли, дом, семья;
Планета одна – Земля.
Как жить, сам себя спроси,
Чтоб было добро Руси.

В кого не ткни - оракулы да ведьмы, латают карму, штопают судьбу. Дьячок туда же, брякнул нам намедни, что видел рай в подзорную трубу. А там вразрез отлаженным поверьям про инклюзив для безгреховных душ мороз ударил - вымерзли деревья, ни яблок нет, ни персиков, ни груш. И будто ангел в красном и с рогами, ведя хромую лошадь в поводу, спустился в ойкумену за плодами, а это, как известно, на беду.
За розжиг богохульного дебоша лишён был дьяк и рясы и ума. Гонял в саду чертей, хромую лошадь, безбожно врал, что в марте вишен тьма.
Когда прибрал несчастного Всевышний я сам рискнул в трубу ту посмотреть.
Увидел Лошадь,
Бога с блюдцем Вишен.
Бог Вишни ел...
...Дитём рыдала Смерть.

Жил серый мышь. Обычный мышь с хвостом. В побитой молью облетевшей шкуре. По-пьяни мышь был конченным скотом, по-трезвому - скучающий ханурик.
Супруга сыр таскала для мышат. Мышь лишаи почёсывал уныло. Поэта корчил - выдал пуд стишат, за подписью - Онаний Чепушило.
За ворот кинув, белочку стращал, что он не мышь, а боевая крыса. В углу норы припрятана праща, в любовницах - Египетская киса.
Вот так и жил - запой, стишки, бодун. С похмелья буден - тяготный и скучный. В позёрстве рифмы - чувственный б****н, в реале прозы - вялый подкаблучник.

А в Мавритании было бы сейчас относительно не жарко – стоит декабрь. Это особенно чувствуется по возрастающему в эти дни туристическому потоку, смывающему со стоянок, простаивающие в ожидании подходящего момента, экскурсионные джипы. В аэропорту тоже комфортно, впрочем, как и в любом столичном аэропорту любого зависимого от щедрости иностранцев государства… Как хорошо было бы оказаться там прямо сейчас! – размышлял Грегор, ёжась в помещении, называемом местными “залом ожидания”. Этими ожиданиями оно и отапливалось. Чтобы как-то отвлечься от реалий города Новотрубнинска, он взял с обшарпанного стола дышащую свежей краской бесплатную газету, с мелованной бумаги которой на него смотрело пухлая и ухоженная морда породистого майкуна. Полистав страницы газеты туда-сюда и насмотревшись вдоволь на рекламные фото полуголых девиц, Грегор углубился в чтение статьи на обороте:

КОТ ПОЛУЭКТ

(статья специально написана для публикации в нашей шикарной рекламной газете «Наши кошки» в разделе «Новые препараты от всего», спонсируемой одной известной фармакологической компанией, чьё название не будет упомянуто по причине неполной оплаты ею данного материала. Надеюсь, это послужит хорошей вакциной от склероза)
В сегодняшней заметке я хочу познакомить читателей с историей возникновения новой и перспективной породы, созданной хоть и с использованием зарубежных компонентов и наработок, но зато на наших кошках и впервые зарегистрированной именно у нас на родине спонсора (не стоит путать с родиной проживания и об оно того стоит – в особенности её не упоминание). Хотела бы сразу с гордостью напомнить, что честь открытия всё-таки принадлежит небезызвестному отечественному институту. А начиналось всё, как это часто бывает в истории, с незначительного, ничем непримечательного события.
А именно, когда Полиевкт Котта летел из Греции в Рим к своему родственнику Аврелию, то никак не предполагал, что по несчастливой случайности самолёт посадят в России по случаю коронации одного малоизвестного на тот момент вирусолога. И тем более не предвидел, что его направят на эмиссионную компьютерную томографию (ЭКТ) в институт имени двух братьев с негреческой фамилией. Дежурным охранником в тот день на проходной был какой-то бычара – бывший танцор, некто Хотта Быч ибн Алёша, который так записал Полиевкта Котта в книге регистрации, что сменщик отказался выпустит несчастного иностранца со своими документами и тому пришлось устроится по записи в журнале котом-акробатом на цепи (другой свободной вакансии на удалённой онлайн-бирже не было *) позволяющей контролировать площадь около акра с новогодним насаждением в центре у центральной администрации (название площади и районного центра удалено *). Несколько дней спустя, после снятого “случайным” прохожим ролика и разгоревшегося в связи с этим скандала, было решено цепь снять вместе с ошейником и разрешить говорить Коту Полуэкту, что думает в форме притч и согласно песенной традиции последователей Эзопа.

* Кем и когда удалена является на сегодняшний день тайной следствия по громкому делу, поэтому мы по-тихому решили, что не стоит афишировать эти данные **. Примечание редакции.
** По поводу «сколько нулей?» сообщу при личной встрече с заинтересованными в оплате лицами (обнародование или/и удаление в течении часа после получения) ***.
*** Является примечание автора. (Нам только процент ****. Прим. редакции).
**** Примечание главреда.

От дальнейшего прочтения Грегора отвлекло мало разборчивое сообщение о посадке на “левый” автобус до какого-то забытого расписанием населённого пункта.

Старенький автобус сильно трясло, то ли от усталости, давно безнадёжно ожидающей встречи с ремонтной бригадой и петляющей подобно равнинной реке, дороги, то ли от вида всепобеждающего красóты пейзажа газопровода, бегущего напрямик и стремительно обгоняющего, парящийся на подъёме в очередную горку, рейсовый ЛиАЗ и нескончаемые парники, и отпахавшие земли трудомигрантной рабсилы дружественных нам, но не исчисленных нами многочисленных Ли, и наконец скрывающегося победно за горизонтом. Чтобы как-то отвлечься от ужасающей красоты событий за окном, Грегор углубился в прочтение очередной статьи в газете, предусмотрительно прихватизированной им на станции ожидания в последний момент перед посадкой в автобус...

В кого не ткни - оракулы да ведьмы, латают карму, штопают судьбу. Дьячок туда же, брякнул нам намедни, что видел рай в подзорную трубу. А там вразрез отлаженным поверьям про инклюзив для безгреховных душ мороз ударил - вымерзли деревья, ни яблок нет, ни персиков, ни груш. И будто ангел в красном и с рогами, ведя хромую лошадь в поводу, спустился в ойкумену за плодами, а это, как известно, на беду.
За розжиг богохульного дебоша лишён был дьяк и рясы и ума. Гонял в саду чертей, хромую лошадь, безбожно врал, что в марте вишен тьма.
Когда прибрал несчастного Всевышний я сам рискнул в трубу ту посмотреть.
Увидел Лошадь,
Бога с блюдцем Вишен.
Бог Вишни ел...
...Дитём рыдала Смерть.

Жил серый мышь. Обычный мышь с хвостом. В побитой молью облетевшей шкуре. По-пьяни мышь был конченным скотом, по-трезвому - скучающий ханурик.
Супруга сыр таскала для мышат. Мышь лишаи почёсывал уныло. Поэта корчил - выдал пуд стишат, за подписью - Онаний Чепушило.
За ворот кинув, белочку стращал, что он не мышь, а боевая крыса. В углу норы припрятана праща, в любовницах - Египетская киса.
Вот так и жил - запой, стишки, бодун. С похмелья буден - тяготный и скучный. В позёрстве рифмы - чувственный б****н, в реале прозы - вялый подкаблучник.

А в Мавритании было бы сейчас относительно не жарко – стоит декабрь. Это особенно чувствуется по возрастающему в эти дни туристическому потоку, смывающему со стоянок, простаивающие в ожидании подходящего момента, экскурсионные джипы. В аэропорту тоже комфортно, впрочем, как и в любом столичном аэропорту любого зависимого от щедрости иностранцев государства… Как хорошо было бы оказаться там прямо сейчас! – размышлял Грегор, ёжась в помещении, называемом местными “залом ожидания”. Этими ожиданиями оно и отапливалось. Чтобы как-то отвлечься от реалий города Новотрубнинска, он взял с обшарпанного стола дышащую свежей краской бесплатную газету, с мелованной бумаги которой на него смотрело пухлая и ухоженная морда породистого майкуна. Полистав страницы газеты туда-сюда и насмотревшись вдоволь на рекламные фото полуголых девиц, Грегор углубился в чтение статьи на обороте:

КОТ ПОЛУЭКТ

(статья специально написана для публикации в нашей шикарной рекламной газете «Наши кошки» в разделе «Новые препараты от всего», спонсируемой одной известной фармакологической компанией, чьё название не будет упомянуто по причине неполной оплаты ею данного материала. Надеюсь, это послужит хорошей вакциной от склероза)
В сегодняшней заметке я хочу познакомить читателей с историей возникновения новой и перспективной породы, созданной хоть и с использованием зарубежных компонентов и наработок, но зато на наших кошках и впервые зарегистрированной именно у нас на родине спонсора (не стоит путать с родиной проживания и об оно того стоит – в особенности её не упоминание). Хотела бы сразу с гордостью напомнить, что честь открытия всё-таки принадлежит небезызвестному отечественному институту. А начиналось всё, как это часто бывает в истории, с незначительного, ничем непримечательного события.
А именно, когда Полиевкт Котта летел из Греции в Рим к своему родственнику Аврелию, то никак не предполагал, что по несчастливой случайности самолёт посадят в России по случаю коронации одного малоизвестного на тот момент вирусолога. И тем более не предвидел, что его направят на эмиссионную компьютерную томографию (ЭКТ) в институт имени двух братьев с негреческой фамилией. Дежурным охранником в тот день на проходной был какой-то бычара – бывший танцор, некто Хотта Быч ибн Алёша, который так записал Полиевкта Котта в книге регистрации, что сменщик отказался выпустит несчастного иностранца со своими документами и тому пришлось устроится по записи в журнале котом-акробатом на цепи (другой свободной вакансии на удалённой онлайн-бирже не было *) позволяющей контролировать площадь около акра с новогодним насаждением в центре у центральной администрации (название площади и районного центра удалено *). Несколько дней спустя, после снятого “случайным” прохожим ролика и разгоревшегося в связи с этим скандала, было решено цепь снять вместе с ошейником и разрешить говорить Коту Полуэкту, что думает в форме притч и согласно песенной традиции последователей Эзопа.

* Кем и когда удалена является на сегодняшний день тайной следствия по громкому делу, поэтому мы по-тихому решили, что не стоит афишировать эти данные **. Примечание редакции.
** По поводу «сколько нулей?» сообщу при личной встрече с заинтересованными в оплате лицами (обнародование или/и удаление в течении часа после получения) ***.
*** Является примечание автора. (Нам только процент ****. Прим. редакции).
**** Примечание главреда.

От дальнейшего прочтения Грегора отвлекло мало разборчивое сообщение о посадке на “левый” автобус до какого-то забытого расписанием населённого пункта.

Старенький автобус сильно трясло, то ли от усталости, давно безнадёжно ожидающей встречи с ремонтной бригадой и петляющей подобно равнинной реке, дороги, то ли от вида всепобеждающего красóты пейзажа газопровода, бегущего напрямик и стремительно обгоняющего, парящийся на подъёме в очередную горку, рейсовый ЛиАЗ и нескончаемые парники, и отпахавшие земли трудомигрантной рабсилы дружественных нам, но не исчисленных нами многочисленных Ли, и наконец скрывающегося победно за горизонтом. Чтобы как-то отвлечься от ужасающей красоты событий за окном, Грегор углубился в прочтение очередной статьи в газете, предусмотрительно прихватизированной им на станции ожидания в последний момент перед посадкой в автобус...

Домашнему заданию
Светланы посвящается.
I
На нашей седьмой планете
Живали люди, как дети:
Жевали, не рвав с куста
(Такие уж там места).
Землицы – сто сороков,
А леса, воды, мехов
Никто нигде не считал;
В тайге говорят: «Завал!»
В смысле, что завались,
В общем, малина жизнь!

Всем слали на жизнь малину…
(Матроскину – гуталину).

Там даже медведи – «мишки»
Зимою читали книжки.
Ведь мёду, как манны здесь, –
Давно надоело есть!
Захочешь чего с куста,
Сорвал бы, да рвать устал.
Что холодно – не беда,
Гор торфа не на года, –
На веки, что солнце светит!
Хватало и тем, и этим…

А неба вообще немерено
(Сам мерил, полно – проверено)

II
Так что живи, не тужи…
И можно бы было бы жить…

Всё хорошо, вот только
Затеял царь перестройку:
«Деньжат (и побольше) надо
На чипсы и лимонады!
У нас тут угля и газа,
Как нефти для “АвтоВАЗа”, -
На многие времена!
Добудем их всех сполна;
Да, выручку что б валюте;
И всё у нас разом будет.

Что будет? Чего тут нет!
Короче – весь белый свет!

III
По царству ползла молва:
Царь – без царя голова!
Плотины на реках, трубы
Тайгу прочертили грубо;
Леса сведены на нет,
А мёд подскочил в цене!
Холодные ночи длинны,
А в ней бродят сплошь шатуны…
Торфяники жгут огнём, –
Темно стало белым днём.

Такие там люди-дети
На этой седьмой планете!

IV
Чтоб нам на любимой третьей
Не делать ошибок этих,
А после не плакать зря, –
С умом избирать царя.

Сей басни смысл поучительный:
Будь в доме своём рачителен.

Россия ли, дом, семья;
Планета одна – Земля.
Как жить, сам себя спроси,
Чтоб было добро Руси.