Мне жаль тебя

   Такие слова пишут либо один раз в
   жизни, либо не пишут никогда.
               Михаил Львовский
 

  Бывшему: мужу, офицеру, близкому человеку)

Мне жаль твоих несбывшихся надежд,
Которые топил в грехе опивства,
И душу продавал, и был неистов,
Когда "болел" в кругу хмельных невежд.

Мне жаль, что жизнь до срока износил,
И не поставил вовремя заплаты.
Скажи, какие горькие утраты
Тебя лишили совести и сил?

Мне жаль тобой заслуженных наград,
Которые на бархатной подложке
Ещё лежат, а па’тина немножко
Уже съедает прошлое. Ты рад?

Мне жаль тебя - приемлешь или нет
Такое трижды русское искусство
Испытывать не умершие чувства
К упавшему на дно. На белый свет

Не извлекай обиды и попрёки
Ещё живых и жадных до любви.
Ты так хотел. Но всё-таки живи,
И помни - мы не так уж одиноки:

За нами тыл. Не худшие года
Хранит альбом. Перебирая фото,
Мне жаль тебя. У памяти работа
Такая. Знаю. Это - навсегда.

Ты с войны?

   Война в одинаковой мере облагает данью и мужчин, и женщин, 
   но только с одних взимает кровь, а с других – слёзы.
               Уильям Мейкпис Теккерей
 

Скоро мне встречать «двухсотый»,
Самый ценный, тяжкий груз.
А сегодня… на работу.
Я отчаянно боюсь,
Что не выдержу живыми
Испытания, когда
Даже зеркала кривыми
Стали и сухой — вода.
Существую по привычке,
Заключая прежний быт
В неприметные кавычки
Как в мешок, что плохо сшит.
…Растеряю потихоньку
Всё, что было смерти до…
На родимую сторонку
Ты вернулся молодой.
…По щекам солёной влагой
Горе больше не бежит.
Цинк — награда за отвагу.
Здравствуй милый… Буду жить?

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

Книга бытия

   Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы, 
   но можем бросить в огонь всю книгу.
               Жорж Санд
 

Всё пытался поэт боль вином заглушить,
Но сгорали, как факел, из жизни страницы.
По ночам малышам рифмовал небылицы,
Чтоб хоть чем-то пожары в душе погасить.

Соль искал бытия, ведь не может не быть?
Пропадал в темноте наркотических бредней.
И сегодня от церкви, поближе к обедне,
Понесут, вместе с книгой, его хоронить.

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

О некоей Мэри Смит и о Марии Стюарт

   – Наверное, очень одиноко – быть королевой мира, –
   пробормотал я про себя.
               Глен Кук
 

   …И не завидовать английской королеве…
 

Мимо промчала карета. Ей пристально вслед
с завистью тайной смотрела малышка Мэри,
Зябко кутаясь в старенький тощий плед,
Стоя у грязного домика с ветхою дверью.
Выпало девочке этой жить в тесноте, в нищете.
Бедность и скудная пища всё ж мечты не смирили:
Белые кони и лев золотой на синем щите –
Герб королевский – другой, но тоже Марии.
Той, которой фортуна недолго дала поносить
на юной головке – две сразу – монарших короны.
Той, что удачу как будто уже держала в горсти.
Той, что ринулась смело: быть судьбе непокорной.
Ей не выпадет править ни les Franc,ais и ни Scots* –
Мэри, знай: королевы вовсе не так всесильны.
Как обойти преграды, если ты – словно кость,
Застрявшая в горле своей английской кузины.
Это не к сёстрам: «негоже лилиям прясть».**
Но только Марию за ум, красоту воспели пииты.
Ревность и зависть часто куют единую страсть –
Сколькими в жизни она, как отрава, испита.

…Много позже, потом – народ из дворцов и лачуг
соберётся на площади: страшное зрелище-праздник.
Мэри, взрослая ты – посмотри: удалось палачу
завершить своё дело, правда, только с третьего раза.
 

* les Franc,ais, Scots – французы, шотландцы, соответственно.
**"Негоже лилиям прясть" – название одного из романов
М. Дрюона в серии "Проклятые короли". Это выражение
означает, что женщина не может управлять государством.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

С.А.*

   Так случилось, я устал быть человеком.
               Пабло Неруда
 

"День столичный. Ласковый. Рьяный.
Голубь — к голубю, слава — к рублям.
Я справляю поминки, пьяный.
Говорят — не ходи по бл.дям.

Не пойду, но в зелёное пламя
Брошусь белкой — кому судить?
Просто мне надоело с вами
Нераздельное чувство делить.

По себе я поминки справляю.
Слёзы — в сторону, креп — на гроб.
Я сегодня себя расстреляю
Напоказ. Неповадно чтоб."

-------
* С.А. - С.А.Есенин

Книга бытия

   Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы, 
   но можем бросить в огонь всю книгу.
               Жорж Санд
 

Всё пытался поэт боль вином заглушить,
Но сгорали, как факел, из жизни страницы.
По ночам малышам рифмовал небылицы,
Чтоб хоть чем-то пожары в душе погасить.

Соль искал бытия, ведь не может не быть?
Пропадал в темноте наркотических бредней.
И сегодня от церкви, поближе к обедне,
Понесут, вместе с книгой, его хоронить.

щенячье сердце

   Но то, что совестью зовем,–
   не крыса ль с красными глазами?
   Не крыса ль с красными глазами
   тайком следящая за нами,
   как бы присутствует во всем,
   что ночи отдано, что стало
   воспоминаньем запоздалым,
   раскаяньем, каленым сном?
               Виктор Борисович Кривулин
 

когда-то бóрзых лечили розгой
щенки ложились вставали с ней
дельфины спят половиной мозга
матвей не спит восемнадцать дней

ему мерещится обнуленье
разор на мир его небольшой
всё это – цéпи огромной звенья
матвей извелся иссох душой

в народ (он грезит) идет с плакатом
где с ходу вяжет его наряд
где он оформлен обложен матом
к утру отпустят но не простят...

зашкален градусник жар снаружи
и жар внутри и часам к восьми
матвей голубчик давай же ну же
прими лекарство уже усни...

матюша слышишь вы победили
никто не вышел голосовать
народ всё понял: не или-или
а нет и всё тут! – лепечет мать...

ума реально не по одёжке
герою мнится (горит в бреду)
как власть прибрали жируют кошки
а он их ловит и душит ду...

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мне жаль тебя

   Такие слова пишут либо один раз в
   жизни, либо не пишут никогда.
               Михаил Львовский
 

  Бывшему: мужу, офицеру, близкому человеку)

Мне жаль твоих несбывшихся надежд,
Которые топил в грехе опивства,
И душу продавал, и был неистов,
Когда "болел" в кругу хмельных невежд.

Мне жаль, что жизнь до срока износил,
И не поставил вовремя заплаты.
Скажи, какие горькие утраты
Тебя лишили совести и сил?

Мне жаль тобой заслуженных наград,
Которые на бархатной подложке
Ещё лежат, а па’тина немножко
Уже съедает прошлое. Ты рад?

Мне жаль тебя - приемлешь или нет
Такое трижды русское искусство
Испытывать не умершие чувства
К упавшему на дно. На белый свет

Не извлекай обиды и попрёки
Ещё живых и жадных до любви.
Ты так хотел. Но всё-таки живи,
И помни - мы не так уж одиноки:

За нами тыл. Не худшие года
Хранит альбом. Перебирая фото,
Мне жаль тебя. У памяти работа
Такая. Знаю. Это - навсегда.

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

Предел

   Когда двери раскроются и запахом леса повеет, 
   я, может быть, разберусь, что осталось во мне от меня.
               Пабло Неруда
 

Когда-нибудь достигну тот предел,
и Божий сад поманит в звуках леса,
избавлюсь от иллюзий, лжи и пресса,
поняв, что потерял, в чем преуспел.
Возможно, я придуман был другими,
лишь копия их чаяний и чувств,
не зря же зачастую сердце стынет,
как черная дыра. Я полон, только пуст.
Найти в себе себя. Нет цели бесконечней.
Как путь далек! Иным - недостижим.
Дитя во мне. Мой собственный Предтеча.
Я растворюсь в пространстве клеткой млечной.
Себе доверив душу, не чужим...

Книга бытия

   Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы, 
   но можем бросить в огонь всю книгу.
               Жорж Санд
 

Всё пытался поэт боль вином заглушить,
Но сгорали, как факел, из жизни страницы.
По ночам малышам рифмовал небылицы,
Чтоб хоть чем-то пожары в душе погасить.

Соль искал бытия, ведь не может не быть?
Пропадал в темноте наркотических бредней.
И сегодня от церкви, поближе к обедне,
Понесут, вместе с книгой, его хоронить.

Вечный круг

   Одиночество ребёнка наделяет куклу душой.
               Януш Корчак
 

Выплывают из детства, среди прочих забав,
сапоги и калоши, туфли, ботики…Шкаф,
в тёмной нише зажатый, стражник добрый – паук.
И, закованный в латы, рыцарь верный – сундук.
День, похожий на жвачку, тишина…И подвал
превращает движенье ног чужих в кинозал.
Пантомима из лямок, брюк, сандалий и кед –
оживающий замок, злой колдун, добрый дед…
Туфли сменят сапожки, унты – валенки…Брод
из солёного детства не нашла. Кто найдёт…
И подходит, как тесто, к горлу липкая грусть.
Мне лекарство известно, но нельзя – не вернусь
в дом родной...Он в низине, запад – окна во двор,
видно всё: за малиной – куст сирени, забор,
палисадник и клёны…Только манит на юг:
окна вровень с землёю – связь времён, вечный круг…

***

   Она была окошечком, крошечным светлым отверстием 
   в темной пещере моего страха. Она была спасением, 
   путем на волю. Она должна была научить меня жить 
   или научить умереть, она должна была коснуться своей 
   твердой и красивой рукой моего окоченевшего сердца, 
   чтобы оно либо расцвело, либо рассыпалось в прах 
   от прикосновения жизни. 
               Герман Гессе
  

Я боялась тебя сколько помню себя,
Пока встретиться не довелось
Я влюбилась до дрожи в твой пристальный взгляд,
В непосильную тяжесть волос.

Я готова идти в мир, прогнавший зарю,
За тобой сквозь зеркальную гладь.
Ты не знаешь, как жить, и я вслух говорю:
Научи меня умирать.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Проезжающие поезда

   Я, как поезд,
   что мечется столько уж лет
   Между городом Да
   и городом Нет.
               Евгений Евтушенко
 

Ты?

Ты старательно вглядывалась в окно
В коридоре тронувшегося вагона...
Это было недавно и так давно,
Как доза наркотического укола.

Ты

Напоследок впитывала навеки
Дорогое и близкое своим взглядом.
И зияли внушительные прорехи,
Да они и сейчас со мной - вечно рядом.

А ты?

Ты

Остаёшься в выпотрошенном нигде,
Не увидишь отныне ёё никогда.
И что?
_______Что тогда остаётся тебе?

Рисовать проезжающие поезда...

Рисовать уходящие в даль поезда...

Перед праздником длинные ночи

   Собственное прошлое – это дух, который не желает изгоняться. 
   Единственный экзорцизм для него – смерть.
               Глен Кук
 

снежная тень следов, в комнате тишина.
я не нашла брошь, и никому не нужна

тихо шуршит песок, солнце вернёт тепло.
где-то была брошь, мамина, так, стекло.

холодно от свечей в памяти имена
эту чёртову брошь я опять не нашла

режет плечи весов истина как перо
знаю, где горизонт - кромка могилы, бро

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Вечный круг

   Одиночество ребёнка наделяет куклу душой.
               Януш Корчак
 

Выплывают из детства, среди прочих забав,
сапоги и калоши, туфли, ботики…Шкаф,
в тёмной нише зажатый, стражник добрый – паук.
И, закованный в латы, рыцарь верный – сундук.
День, похожий на жвачку, тишина…И подвал
превращает движенье ног чужих в кинозал.
Пантомима из лямок, брюк, сандалий и кед –
оживающий замок, злой колдун, добрый дед…
Туфли сменят сапожки, унты – валенки…Брод
из солёного детства не нашла. Кто найдёт…
И подходит, как тесто, к горлу липкая грусть.
Мне лекарство известно, но нельзя – не вернусь
в дом родной...Он в низине, запад – окна во двор,
видно всё: за малиной – куст сирени, забор,
палисадник и клёны…Только манит на юг:
окна вровень с землёю – связь времён, вечный круг…

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Поехала крыша

   Я очень редко пью. Я отношусь к тем, кто хочет выпить
   кружечку пива, а приходит в себя где-нибудь
   в Сингапуре через пару месяцев.
               Рэймонд Чандлер
 

Ты любишь выпить? Так налей себе ещё.
Не фыркай на меня, как конь, ноздрями.
Ну и раскис ты, стал таким жалеющим…
Эх! Были добрыми сегодня зря мы.

Ты переходишь плавно в эту стадию,
Когда поехала куда-то крыша.
И похороны путаешь со свадьбою,
И никого, и ничего не слышишь.

На жизнь ворчишь ты трёхэтажно матерно
И плачешь, и смеёшься – дурачина.
В скотину превратился окончательно.
Ты любишь выпить – вот и вся причина.

Ты любишь выпить, хоть, скажи, куда ещё?
Но мера есть: большая-пребольшая.
И смотрят люди гневно, осуждающе,
А кто-то свыше вновь тебя прощает.

Грибы пошли

   "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли"
                     Владимир Осипович Богомолов
 

«Грибы пошли!», - сказали мне вчера
И я представил жуткую картину:
Идут стеною с самого утра,
И давят массой грибников, скотину,…,

По магистралям городских дорог
Вливаются, заполоняют город…
Я срочно взял билет и дал зарок:
Не возвращусь, пока не грянет холод.

Услышал я: «Ударят холода!», -
И записался обучаться боксу.
Когда вас бьют, то больно же тогда?
А сдачи дать? Сказал себе: «Готовься!».

Так каждый день – напасти на порог.
То солнце сядет, - нужен лишний стул,…,
…,…,…,
Сосед донёс, что вырастет горох!
А я же маленький!
_________________Спасайте!
___________________________Караул!

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

щенячье сердце

   Но то, что совестью зовем,–
   не крыса ль с красными глазами?
   Не крыса ль с красными глазами
   тайком следящая за нами,
   как бы присутствует во всем,
   что ночи отдано, что стало
   воспоминаньем запоздалым,
   раскаяньем, каленым сном?
               Виктор Борисович Кривулин
 

когда-то бóрзых лечили розгой
щенки ложились вставали с ней
дельфины спят половиной мозга
матвей не спит восемнадцать дней

ему мерещится обнуленье
разор на мир его небольшой
всё это – цéпи огромной звенья
матвей извелся иссох душой

в народ (он грезит) идет с плакатом
где с ходу вяжет его наряд
где он оформлен обложен матом
к утру отпустят но не простят...

зашкален градусник жар снаружи
и жар внутри и часам к восьми
матвей голубчик давай же ну же
прими лекарство уже усни...

матюша слышишь вы победили
никто не вышел голосовать
народ всё понял: не или-или
а нет и всё тут! – лепечет мать...

ума реально не по одёжке
герою мнится (горит в бреду)
как власть прибрали жируют кошки
а он их ловит и душит ду...

Вечный круг

   Одиночество ребёнка наделяет куклу душой.
               Януш Корчак
 

Выплывают из детства, среди прочих забав,
сапоги и калоши, туфли, ботики…Шкаф,
в тёмной нише зажатый, стражник добрый – паук.
И, закованный в латы, рыцарь верный – сундук.
День, похожий на жвачку, тишина…И подвал
превращает движенье ног чужих в кинозал.
Пантомима из лямок, брюк, сандалий и кед –
оживающий замок, злой колдун, добрый дед…
Туфли сменят сапожки, унты – валенки…Брод
из солёного детства не нашла. Кто найдёт…
И подходит, как тесто, к горлу липкая грусть.
Мне лекарство известно, но нельзя – не вернусь
в дом родной...Он в низине, запад – окна во двор,
видно всё: за малиной – куст сирени, забор,
палисадник и клёны…Только манит на юг:
окна вровень с землёю – связь времён, вечный круг…

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Мура-гот

   Усилия взрослых направлены, в сущности, на то, 
   чтобы сделать ребёнка удобным для себя.
               Януш Корчак
 

- Что за каракули, Мура? - Да просто звезда,
Чёрный кружок, умещающий пятиугольник.
Это вам скажет любой переросший дошкольник,
Впрочем, для "сложных" детей ты ещё молода.
- Были же в яркой коробке цветные мелки!
Где ты добыла замызганный чёрный фломастер?
- Вы бы, мадам, посмотрели какой-нить блокбастер,
Только мышленья у вас - собирать дневники.
- Мурочка, девочка, это тебе не идёт,
Я обещаю, что бабушке мы не расскажем.
Будем считать, образ действий твоих эпатажен.
- Да, Марь Иванна, я тоже прочла "Идиот".
- Мура, иди-ка домой, я чуток задержусь.
- Так ожидаемо, скучно до рвоты, нелепо,
Я подожду вас у старого школьного склепа,
Я педагогов-профанов с рожденья боюсь.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Поехала крыша

   Я очень редко пью. Я отношусь к тем, кто хочет выпить
   кружечку пива, а приходит в себя где-нибудь
   в Сингапуре через пару месяцев.
               Рэймонд Чандлер
 

Ты любишь выпить? Так налей себе ещё.
Не фыркай на меня, как конь, ноздрями.
Ну и раскис ты, стал таким жалеющим…
Эх! Были добрыми сегодня зря мы.

Ты переходишь плавно в эту стадию,
Когда поехала куда-то крыша.
И похороны путаешь со свадьбою,
И никого, и ничего не слышишь.

На жизнь ворчишь ты трёхэтажно матерно
И плачешь, и смеёшься – дурачина.
В скотину превратился окончательно.
Ты любишь выпить – вот и вся причина.

Ты любишь выпить, хоть, скажи, куда ещё?
Но мера есть: большая-пребольшая.
И смотрят люди гневно, осуждающе,
А кто-то свыше вновь тебя прощает.

С.А.*

   Так случилось, я устал быть человеком.
               Пабло Неруда
 

"День столичный. Ласковый. Рьяный.
Голубь — к голубю, слава — к рублям.
Я справляю поминки, пьяный.
Говорят — не ходи по бл.дям.

Не пойду, но в зелёное пламя
Брошусь белкой — кому судить?
Просто мне надоело с вами
Нераздельное чувство делить.

По себе я поминки справляю.
Слёзы — в сторону, креп — на гроб.
Я сегодня себя расстреляю
Напоказ. Неповадно чтоб."

-------
* С.А. - С.А.Есенин

Мне жаль тебя

   Такие слова пишут либо один раз в
   жизни, либо не пишут никогда.
               Михаил Львовский
 

  Бывшему: мужу, офицеру, близкому человеку)

Мне жаль твоих несбывшихся надежд,
Которые топил в грехе опивства,
И душу продавал, и был неистов,
Когда "болел" в кругу хмельных невежд.

Мне жаль, что жизнь до срока износил,
И не поставил вовремя заплаты.
Скажи, какие горькие утраты
Тебя лишили совести и сил?

Мне жаль тобой заслуженных наград,
Которые на бархатной подложке
Ещё лежат, а па’тина немножко
Уже съедает прошлое. Ты рад?

Мне жаль тебя - приемлешь или нет
Такое трижды русское искусство
Испытывать не умершие чувства
К упавшему на дно. На белый свет

Не извлекай обиды и попрёки
Ещё живых и жадных до любви.
Ты так хотел. Но всё-таки живи,
И помни - мы не так уж одиноки:

За нами тыл. Не худшие года
Хранит альбом. Перебирая фото,
Мне жаль тебя. У памяти работа
Такая. Знаю. Это - навсегда.

Грибы пошли

   "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли"
                     Владимир Осипович Богомолов
 

«Грибы пошли!», - сказали мне вчера
И я представил жуткую картину:
Идут стеною с самого утра,
И давят массой грибников, скотину,…,

По магистралям городских дорог
Вливаются, заполоняют город…
Я срочно взял билет и дал зарок:
Не возвращусь, пока не грянет холод.

Услышал я: «Ударят холода!», -
И записался обучаться боксу.
Когда вас бьют, то больно же тогда?
А сдачи дать? Сказал себе: «Готовься!».

Так каждый день – напасти на порог.
То солнце сядет, - нужен лишний стул,…,
…,…,…,
Сосед донёс, что вырастет горох!
А я же маленький!
_________________Спасайте!
___________________________Караул!

Ты с войны?

   Война в одинаковой мере облагает данью и мужчин, и женщин, 
   но только с одних взимает кровь, а с других – слёзы.
               Уильям Мейкпис Теккерей
 

Скоро мне встречать «двухсотый»,
Самый ценный, тяжкий груз.
А сегодня… на работу.
Я отчаянно боюсь,
Что не выдержу живыми
Испытания, когда
Даже зеркала кривыми
Стали и сухой — вода.
Существую по привычке,
Заключая прежний быт
В неприметные кавычки
Как в мешок, что плохо сшит.
…Растеряю потихоньку
Всё, что было смерти до…
На родимую сторонку
Ты вернулся молодой.
…По щекам солёной влагой
Горе больше не бежит.
Цинк — награда за отвагу.
Здравствуй милый… Буду жить?

Перед праздником длинные ночи

   Собственное прошлое – это дух, который не желает изгоняться. 
   Единственный экзорцизм для него – смерть.
               Глен Кук
 

снежная тень следов, в комнате тишина.
я не нашла брошь, и никому не нужна

тихо шуршит песок, солнце вернёт тепло.
где-то была брошь, мамина, так, стекло.

холодно от свечей в памяти имена
эту чёртову брошь я опять не нашла

режет плечи весов истина как перо
знаю, где горизонт - кромка могилы, бро

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Беспутный

   Почему-то раньше все было просто. Люди знали, кем они хотят быть, 
   на кого надо учиться. А тут стоишь, как Илья Муромец перед камнем, 
   и не знаешь: налево пойдешь, направо пойдешь или прямо пойдешь? Даже тоска берет…
               Евгений Велтистов

   Так не спешите спешиваться, витязь, не щурьте глаз, не лезьте за ключом.
   Приятель, вы, наверно, удивитесь, но путь один, и камень ни при чём.
               Александр Ланин
 

Бывало, шёл я наугад, не зная цели, и преград не замечая:
в пустыне мёрз ночами; вяз в трясине; будто скалолаз горами двигал.
И не было для подлеца-пути ни края, ни конца — судьба такая.
Но путеводный на пути вдруг вырос камень: "Не шути с огнём, ярыга.
Путей не счесть, но твой — один, и ты скорей его найди, иначе выйдешь
ты вон", — прочёл я и присел, горяч тот камень был и бел — волшебный, видно.
Вокруг сияла благодать, стояла тишь, стояла гладь, а я был витязь.
И я задумался: куда держать теперь мне путь, когда пути не видно?
Но, зябко поведя плечом, вдруг вспомнил: камень ни при чём, — и улыбнулся.
Тотчас исчезла благодать, настала тьма, и не видать теперь в ней камня.
"Ну и не нужен камень мне", — в кромешной я смеялся мгле под пенье гнуса,
Путей не счесть — и если так, пройду я множество Итак — и так, пока мне
не надоест идти туда, где буду счастлив иногда, — тогда настанет
конец игре и хэппи энд, и, лаской пледовой согрет в своей постели,
я буду вспоминать о том, как шёл, бывало, напролом, и клич "Коня мне!" —
не издавал, и не шутил, меняя тропки и пути, не зная цели.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Ты с войны?

   Война в одинаковой мере облагает данью и мужчин, и женщин, 
   но только с одних взимает кровь, а с других – слёзы.
               Уильям Мейкпис Теккерей
 

Скоро мне встречать «двухсотый»,
Самый ценный, тяжкий груз.
А сегодня… на работу.
Я отчаянно боюсь,
Что не выдержу живыми
Испытания, когда
Даже зеркала кривыми
Стали и сухой — вода.
Существую по привычке,
Заключая прежний быт
В неприметные кавычки
Как в мешок, что плохо сшит.
…Растеряю потихоньку
Всё, что было смерти до…
На родимую сторонку
Ты вернулся молодой.
…По щекам солёной влагой
Горе больше не бежит.
Цинк — награда за отвагу.
Здравствуй милый… Буду жить?

Поток - случайностей стихия

   Проклятье века – это спешка,
   и человек, стирая пот,
   по жизни мечется, как пешка,
   попав затравленно в цейтнот.
               Евгений Евтушенко
 

Поток - случайностей стихия -
Воронки, заводи, пороги...
Кто мы - хорошие, плохие?
По жизни - щепки. А в итоге?

Горды своим самосознаньем,
Творим историю истерик.
Рабы желаний и признанья,
Откуда мы, и где наш берег?

Бурлит и пенится в коробке.
На каждый день готова смета.
И где нам слушать голос робкий:
Зачем мы здесь, зачем всё это!

щенячье сердце

   Но то, что совестью зовем,–
   не крыса ль с красными глазами?
   Не крыса ль с красными глазами
   тайком следящая за нами,
   как бы присутствует во всем,
   что ночи отдано, что стало
   воспоминаньем запоздалым,
   раскаяньем, каленым сном?
               Виктор Борисович Кривулин
 

когда-то бóрзых лечили розгой
щенки ложились вставали с ней
дельфины спят половиной мозга
матвей не спит восемнадцать дней

ему мерещится обнуленье
разор на мир его небольшой
всё это – цéпи огромной звенья
матвей извелся иссох душой

в народ (он грезит) идет с плакатом
где с ходу вяжет его наряд
где он оформлен обложен матом
к утру отпустят но не простят...

зашкален градусник жар снаружи
и жар внутри и часам к восьми
матвей голубчик давай же ну же
прими лекарство уже усни...

матюша слышишь вы победили
никто не вышел голосовать
народ всё понял: не или-или
а нет и всё тут! – лепечет мать...

ума реально не по одёжке
герою мнится (горит в бреду)
как власть прибрали жируют кошки
а он их ловит и душит ду...

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Вечный круг

   Одиночество ребёнка наделяет куклу душой.
               Януш Корчак
 

Выплывают из детства, среди прочих забав,
сапоги и калоши, туфли, ботики…Шкаф,
в тёмной нише зажатый, стражник добрый – паук.
И, закованный в латы, рыцарь верный – сундук.
День, похожий на жвачку, тишина…И подвал
превращает движенье ног чужих в кинозал.
Пантомима из лямок, брюк, сандалий и кед –
оживающий замок, злой колдун, добрый дед…
Туфли сменят сапожки, унты – валенки…Брод
из солёного детства не нашла. Кто найдёт…
И подходит, как тесто, к горлу липкая грусть.
Мне лекарство известно, но нельзя – не вернусь
в дом родной...Он в низине, запад – окна во двор,
видно всё: за малиной – куст сирени, забор,
палисадник и клёны…Только манит на юг:
окна вровень с землёю – связь времён, вечный круг…

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

О некоей Мэри Смит и о Марии Стюарт

   – Наверное, очень одиноко – быть королевой мира, –
   пробормотал я про себя.
               Глен Кук
 

   …И не завидовать английской королеве…
 

Мимо промчала карета. Ей пристально вслед
с завистью тайной смотрела малышка Мэри,
Зябко кутаясь в старенький тощий плед,
Стоя у грязного домика с ветхою дверью.
Выпало девочке этой жить в тесноте, в нищете.
Бедность и скудная пища всё ж мечты не смирили:
Белые кони и лев золотой на синем щите –
Герб королевский – другой, но тоже Марии.
Той, которой фортуна недолго дала поносить
на юной головке – две сразу – монарших короны.
Той, что удачу как будто уже держала в горсти.
Той, что ринулась смело: быть судьбе непокорной.
Ей не выпадет править ни les Franc,ais и ни Scots* –
Мэри, знай: королевы вовсе не так всесильны.
Как обойти преграды, если ты – словно кость,
Застрявшая в горле своей английской кузины.
Это не к сёстрам: «негоже лилиям прясть».**
Но только Марию за ум, красоту воспели пииты.
Ревность и зависть часто куют единую страсть –
Сколькими в жизни она, как отрава, испита.

…Много позже, потом – народ из дворцов и лачуг
соберётся на площади: страшное зрелище-праздник.
Мэри, взрослая ты – посмотри: удалось палачу
завершить своё дело, правда, только с третьего раза.
 

* les Franc,ais, Scots – французы, шотландцы, соответственно.
**"Негоже лилиям прясть" – название одного из романов
М. Дрюона в серии "Проклятые короли". Это выражение
означает, что женщина не может управлять государством.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Перед праздником длинные ночи

   Собственное прошлое – это дух, который не желает изгоняться. 
   Единственный экзорцизм для него – смерть.
               Глен Кук
 

снежная тень следов, в комнате тишина.
я не нашла брошь, и никому не нужна

тихо шуршит песок, солнце вернёт тепло.
где-то была брошь, мамина, так, стекло.

холодно от свечей в памяти имена
эту чёртову брошь я опять не нашла

режет плечи весов истина как перо
знаю, где горизонт - кромка могилы, бро

щенячье сердце

   Но то, что совестью зовем,–
   не крыса ль с красными глазами?
   Не крыса ль с красными глазами
   тайком следящая за нами,
   как бы присутствует во всем,
   что ночи отдано, что стало
   воспоминаньем запоздалым,
   раскаяньем, каленым сном?
               Виктор Борисович Кривулин
 

когда-то бóрзых лечили розгой
щенки ложились вставали с ней
дельфины спят половиной мозга
матвей не спит восемнадцать дней

ему мерещится обнуленье
разор на мир его небольшой
всё это – цéпи огромной звенья
матвей извелся иссох душой

в народ (он грезит) идет с плакатом
где с ходу вяжет его наряд
где он оформлен обложен матом
к утру отпустят но не простят...

зашкален градусник жар снаружи
и жар внутри и часам к восьми
матвей голубчик давай же ну же
прими лекарство уже усни...

матюша слышишь вы победили
никто не вышел голосовать
народ всё понял: не или-или
а нет и всё тут! – лепечет мать...

ума реально не по одёжке
герою мнится (горит в бреду)
как власть прибрали жируют кошки
а он их ловит и душит ду...

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Сто оттенков красного

      Есть ли какое-то спасение для Спящих красавиц, 
      которым так не повезло, что они прозевали своего 
      Прекрасного принца?..
                              Роберт Шекли
 

У весны в наряде сто оттенков красного,
Будоражащего души и сердца.
Ленты в волосах ее, атласные,
Вьются без начала и конца.
Зацепи за нитку – днём ли, утром ли -
Закружит, завяжет узелком
И ни с кем того уже не спутаешь,
Кто с сердечным справился замком,
Шелковую нить тянул из кокона:
- Полно-те, красавица, проснись!
Под твоими вымытыми окнами
Несмеяною проходит жизнь.
Выходи с распушенными косами
Отпускать синиц семи ветрам,
И букет с пушистыми мимозами
Прижимать к покусанным губам.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

О некоей Мэри Смит и о Марии Стюарт

   – Наверное, очень одиноко – быть королевой мира, –
   пробормотал я про себя.
               Глен Кук
 

   …И не завидовать английской королеве…
 

Мимо промчала карета. Ей пристально вслед
с завистью тайной смотрела малышка Мэри,
Зябко кутаясь в старенький тощий плед,
Стоя у грязного домика с ветхою дверью.
Выпало девочке этой жить в тесноте, в нищете.
Бедность и скудная пища всё ж мечты не смирили:
Белые кони и лев золотой на синем щите –
Герб королевский – другой, но тоже Марии.
Той, которой фортуна недолго дала поносить
на юной головке – две сразу – монарших короны.
Той, что удачу как будто уже держала в горсти.
Той, что ринулась смело: быть судьбе непокорной.
Ей не выпадет править ни les Franc,ais и ни Scots* –
Мэри, знай: королевы вовсе не так всесильны.
Как обойти преграды, если ты – словно кость,
Застрявшая в горле своей английской кузины.
Это не к сёстрам: «негоже лилиям прясть».**
Но только Марию за ум, красоту воспели пииты.
Ревность и зависть часто куют единую страсть –
Сколькими в жизни она, как отрава, испита.

…Много позже, потом – народ из дворцов и лачуг
соберётся на площади: страшное зрелище-праздник.
Мэри, взрослая ты – посмотри: удалось палачу
завершить своё дело, правда, только с третьего раза.
 

* les Franc,ais, Scots – французы, шотландцы, соответственно.
**"Негоже лилиям прясть" – название одного из романов
М. Дрюона в серии "Проклятые короли". Это выражение
означает, что женщина не может управлять государством.

***

   Она была окошечком, крошечным светлым отверстием 
   в темной пещере моего страха. Она была спасением, 
   путем на волю. Она должна была научить меня жить 
   или научить умереть, она должна была коснуться своей 
   твердой и красивой рукой моего окоченевшего сердца, 
   чтобы оно либо расцвело, либо рассыпалось в прах 
   от прикосновения жизни. 
               Герман Гессе
  

Я боялась тебя сколько помню себя,
Пока встретиться не довелось
Я влюбилась до дрожи в твой пристальный взгляд,
В непосильную тяжесть волос.

Я готова идти в мир, прогнавший зарю,
За тобой сквозь зеркальную гладь.
Ты не знаешь, как жить, и я вслух говорю:
Научи меня умирать.

***

   Удовольствия – это все равно что фотографии. 
   То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – 
   это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, 
   у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, 
   куда для посторонних «вход воспрещен».
               Марсель Пруст
 

не входите ко мне. мне темно и нескучно.
я рисую картины.  не маслом, а сном.
насладиться хочу океаном в ракушке,
киноплёнку крутить и всё думать о нём.
тишина в тишине проявляется чётче.
после титров опять нажимаю «повтор».
ни одна из картин быть забытой не хочет.
я сижу в темноте. раздуваю костёр.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Мура-гот

   Усилия взрослых направлены, в сущности, на то, 
   чтобы сделать ребёнка удобным для себя.
               Януш Корчак
 

- Что за каракули, Мура? - Да просто звезда,
Чёрный кружок, умещающий пятиугольник.
Это вам скажет любой переросший дошкольник,
Впрочем, для "сложных" детей ты ещё молода.
- Были же в яркой коробке цветные мелки!
Где ты добыла замызганный чёрный фломастер?
- Вы бы, мадам, посмотрели какой-нить блокбастер,
Только мышленья у вас - собирать дневники.
- Мурочка, девочка, это тебе не идёт,
Я обещаю, что бабушке мы не расскажем.
Будем считать, образ действий твоих эпатажен.
- Да, Марь Иванна, я тоже прочла "Идиот".
- Мура, иди-ка домой, я чуток задержусь.
- Так ожидаемо, скучно до рвоты, нелепо,
Я подожду вас у старого школьного склепа,
Я педагогов-профанов с рожденья боюсь.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Перед праздником длинные ночи

   Собственное прошлое – это дух, который не желает изгоняться. 
   Единственный экзорцизм для него – смерть.
               Глен Кук
 

снежная тень следов, в комнате тишина.
я не нашла брошь, и никому не нужна

тихо шуршит песок, солнце вернёт тепло.
где-то была брошь, мамина, так, стекло.

холодно от свечей в памяти имена
эту чёртову брошь я опять не нашла

режет плечи весов истина как перо
знаю, где горизонт - кромка могилы, бро

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

***

   Удовольствия – это все равно что фотографии. 
   То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – 
   это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, 
   у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, 
   куда для посторонних «вход воспрещен».
               Марсель Пруст
 

не входите ко мне. мне темно и нескучно.
я рисую картины.  не маслом, а сном.
насладиться хочу океаном в ракушке,
киноплёнку крутить и всё думать о нём.
тишина в тишине проявляется чётче.
после титров опять нажимаю «повтор».
ни одна из картин быть забытой не хочет.
я сижу в темноте. раздуваю костёр.

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Сто оттенков красного

      Есть ли какое-то спасение для Спящих красавиц, 
      которым так не повезло, что они прозевали своего 
      Прекрасного принца?..
                              Роберт Шекли
 

У весны в наряде сто оттенков красного,
Будоражащего души и сердца.
Ленты в волосах ее, атласные,
Вьются без начала и конца.
Зацепи за нитку – днём ли, утром ли -
Закружит, завяжет узелком
И ни с кем того уже не спутаешь,
Кто с сердечным справился замком,
Шелковую нить тянул из кокона:
- Полно-те, красавица, проснись!
Под твоими вымытыми окнами
Несмеяною проходит жизнь.
Выходи с распушенными косами
Отпускать синиц семи ветрам,
И букет с пушистыми мимозами
Прижимать к покусанным губам.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Ты с войны?

   Война в одинаковой мере облагает данью и мужчин, и женщин, 
   но только с одних взимает кровь, а с других – слёзы.
               Уильям Мейкпис Теккерей
 

Скоро мне встречать «двухсотый»,
Самый ценный, тяжкий груз.
А сегодня… на работу.
Я отчаянно боюсь,
Что не выдержу живыми
Испытания, когда
Даже зеркала кривыми
Стали и сухой — вода.
Существую по привычке,
Заключая прежний быт
В неприметные кавычки
Как в мешок, что плохо сшит.
…Растеряю потихоньку
Всё, что было смерти до…
На родимую сторонку
Ты вернулся молодой.
…По щекам солёной влагой
Горе больше не бежит.
Цинк — награда за отвагу.
Здравствуй милый… Буду жить?

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

О некоей Мэри Смит и о Марии Стюарт

   – Наверное, очень одиноко – быть королевой мира, –
   пробормотал я про себя.
               Глен Кук
 

   …И не завидовать английской королеве…
 

Мимо промчала карета. Ей пристально вслед
с завистью тайной смотрела малышка Мэри,
Зябко кутаясь в старенький тощий плед,
Стоя у грязного домика с ветхою дверью.
Выпало девочке этой жить в тесноте, в нищете.
Бедность и скудная пища всё ж мечты не смирили:
Белые кони и лев золотой на синем щите –
Герб королевский – другой, но тоже Марии.
Той, которой фортуна недолго дала поносить
на юной головке – две сразу – монарших короны.
Той, что удачу как будто уже держала в горсти.
Той, что ринулась смело: быть судьбе непокорной.
Ей не выпадет править ни les Franc,ais и ни Scots* –
Мэри, знай: королевы вовсе не так всесильны.
Как обойти преграды, если ты – словно кость,
Застрявшая в горле своей английской кузины.
Это не к сёстрам: «негоже лилиям прясть».**
Но только Марию за ум, красоту воспели пииты.
Ревность и зависть часто куют единую страсть –
Сколькими в жизни она, как отрава, испита.

…Много позже, потом – народ из дворцов и лачуг
соберётся на площади: страшное зрелище-праздник.
Мэри, взрослая ты – посмотри: удалось палачу
завершить своё дело, правда, только с третьего раза.
 

* les Franc,ais, Scots – французы, шотландцы, соответственно.
**"Негоже лилиям прясть" – название одного из романов
М. Дрюона в серии "Проклятые короли". Это выражение
означает, что женщина не может управлять государством.

Мне жаль тебя

   Такие слова пишут либо один раз в
   жизни, либо не пишут никогда.
               Михаил Львовский
 

  Бывшему: мужу, офицеру, близкому человеку)

Мне жаль твоих несбывшихся надежд,
Которые топил в грехе опивства,
И душу продавал, и был неистов,
Когда "болел" в кругу хмельных невежд.

Мне жаль, что жизнь до срока износил,
И не поставил вовремя заплаты.
Скажи, какие горькие утраты
Тебя лишили совести и сил?

Мне жаль тобой заслуженных наград,
Которые на бархатной подложке
Ещё лежат, а па’тина немножко
Уже съедает прошлое. Ты рад?

Мне жаль тебя - приемлешь или нет
Такое трижды русское искусство
Испытывать не умершие чувства
К упавшему на дно. На белый свет

Не извлекай обиды и попрёки
Ещё живых и жадных до любви.
Ты так хотел. Но всё-таки живи,
И помни - мы не так уж одиноки:

За нами тыл. Не худшие года
Хранит альбом. Перебирая фото,
Мне жаль тебя. У памяти работа
Такая. Знаю. Это - навсегда.

щенячье сердце

   Но то, что совестью зовем,–
   не крыса ль с красными глазами?
   Не крыса ль с красными глазами
   тайком следящая за нами,
   как бы присутствует во всем,
   что ночи отдано, что стало
   воспоминаньем запоздалым,
   раскаяньем, каленым сном?
               Виктор Борисович Кривулин
 

когда-то бóрзых лечили розгой
щенки ложились вставали с ней
дельфины спят половиной мозга
матвей не спит восемнадцать дней

ему мерещится обнуленье
разор на мир его небольшой
всё это – цéпи огромной звенья
матвей извелся иссох душой

в народ (он грезит) идет с плакатом
где с ходу вяжет его наряд
где он оформлен обложен матом
к утру отпустят но не простят...

зашкален градусник жар снаружи
и жар внутри и часам к восьми
матвей голубчик давай же ну же
прими лекарство уже усни...

матюша слышишь вы победили
никто не вышел голосовать
народ всё понял: не или-или
а нет и всё тут! – лепечет мать...

ума реально не по одёжке
герою мнится (горит в бреду)
как власть прибрали жируют кошки
а он их ловит и душит ду...

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Вечный круг

   Одиночество ребёнка наделяет куклу душой.
               Януш Корчак
 

Выплывают из детства, среди прочих забав,
сапоги и калоши, туфли, ботики…Шкаф,
в тёмной нише зажатый, стражник добрый – паук.
И, закованный в латы, рыцарь верный – сундук.
День, похожий на жвачку, тишина…И подвал
превращает движенье ног чужих в кинозал.
Пантомима из лямок, брюк, сандалий и кед –
оживающий замок, злой колдун, добрый дед…
Туфли сменят сапожки, унты – валенки…Брод
из солёного детства не нашла. Кто найдёт…
И подходит, как тесто, к горлу липкая грусть.
Мне лекарство известно, но нельзя – не вернусь
в дом родной...Он в низине, запад – окна во двор,
видно всё: за малиной – куст сирени, забор,
палисадник и клёны…Только манит на юг:
окна вровень с землёю – связь времён, вечный круг…

Сто оттенков красного

      Есть ли какое-то спасение для Спящих красавиц, 
      которым так не повезло, что они прозевали своего 
      Прекрасного принца?..
                              Роберт Шекли
 

У весны в наряде сто оттенков красного,
Будоражащего души и сердца.
Ленты в волосах ее, атласные,
Вьются без начала и конца.
Зацепи за нитку – днём ли, утром ли -
Закружит, завяжет узелком
И ни с кем того уже не спутаешь,
Кто с сердечным справился замком,
Шелковую нить тянул из кокона:
- Полно-те, красавица, проснись!
Под твоими вымытыми окнами
Несмеяною проходит жизнь.
Выходи с распушенными косами
Отпускать синиц семи ветрам,
И букет с пушистыми мимозами
Прижимать к покусанным губам.

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

Мура-гот

   Усилия взрослых направлены, в сущности, на то, 
   чтобы сделать ребёнка удобным для себя.
               Януш Корчак
 

- Что за каракули, Мура? - Да просто звезда,
Чёрный кружок, умещающий пятиугольник.
Это вам скажет любой переросший дошкольник,
Впрочем, для "сложных" детей ты ещё молода.
- Были же в яркой коробке цветные мелки!
Где ты добыла замызганный чёрный фломастер?
- Вы бы, мадам, посмотрели какой-нить блокбастер,
Только мышленья у вас - собирать дневники.
- Мурочка, девочка, это тебе не идёт,
Я обещаю, что бабушке мы не расскажем.
Будем считать, образ действий твоих эпатажен.
- Да, Марь Иванна, я тоже прочла "Идиот".
- Мура, иди-ка домой, я чуток задержусь.
- Так ожидаемо, скучно до рвоты, нелепо,
Я подожду вас у старого школьного склепа,
Я педагогов-профанов с рожденья боюсь.

***

   Удовольствия – это все равно что фотографии. 
   То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – 
   это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, 
   у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, 
   куда для посторонних «вход воспрещен».
               Марсель Пруст
 

не входите ко мне. мне темно и нескучно.
я рисую картины.  не маслом, а сном.
насладиться хочу океаном в ракушке,
киноплёнку крутить и всё думать о нём.
тишина в тишине проявляется чётче.
после титров опять нажимаю «повтор».
ни одна из картин быть забытой не хочет.
я сижу в темноте. раздуваю костёр.

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

Сто оттенков красного

      Есть ли какое-то спасение для Спящих красавиц, 
      которым так не повезло, что они прозевали своего 
      Прекрасного принца?..
                              Роберт Шекли
 

У весны в наряде сто оттенков красного,
Будоражащего души и сердца.
Ленты в волосах ее, атласные,
Вьются без начала и конца.
Зацепи за нитку – днём ли, утром ли -
Закружит, завяжет узелком
И ни с кем того уже не спутаешь,
Кто с сердечным справился замком,
Шелковую нить тянул из кокона:
- Полно-те, красавица, проснись!
Под твоими вымытыми окнами
Несмеяною проходит жизнь.
Выходи с распушенными косами
Отпускать синиц семи ветрам,
И букет с пушистыми мимозами
Прижимать к покусанным губам.

Беспутный

   Почему-то раньше все было просто. Люди знали, кем они хотят быть, 
   на кого надо учиться. А тут стоишь, как Илья Муромец перед камнем, 
   и не знаешь: налево пойдешь, направо пойдешь или прямо пойдешь? Даже тоска берет…
               Евгений Велтистов

   Так не спешите спешиваться, витязь, не щурьте глаз, не лезьте за ключом.
   Приятель, вы, наверно, удивитесь, но путь один, и камень ни при чём.
               Александр Ланин
 

Бывало, шёл я наугад, не зная цели, и преград не замечая:
в пустыне мёрз ночами; вяз в трясине; будто скалолаз горами двигал.
И не было для подлеца-пути ни края, ни конца — судьба такая.
Но путеводный на пути вдруг вырос камень: "Не шути с огнём, ярыга.
Путей не счесть, но твой — один, и ты скорей его найди, иначе выйдешь
ты вон", — прочёл я и присел, горяч тот камень был и бел — волшебный, видно.
Вокруг сияла благодать, стояла тишь, стояла гладь, а я был витязь.
И я задумался: куда держать теперь мне путь, когда пути не видно?
Но, зябко поведя плечом, вдруг вспомнил: камень ни при чём, — и улыбнулся.
Тотчас исчезла благодать, настала тьма, и не видать теперь в ней камня.
"Ну и не нужен камень мне", — в кромешной я смеялся мгле под пенье гнуса,
Путей не счесть — и если так, пройду я множество Итак — и так, пока мне
не надоест идти туда, где буду счастлив иногда, — тогда настанет
конец игре и хэппи энд, и, лаской пледовой согрет в своей постели,
я буду вспоминать о том, как шёл, бывало, напролом, и клич "Коня мне!" —
не издавал, и не шутил, меняя тропки и пути, не зная цели.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Пытает время...

   Время – это дантист, вырывающий нас из нас без анестезии.
               Евгений Евтушенко
 

Пытает время…
Лиходей октябрь раскуривает трубку и лениво отсчитывает даты: - Божья хлябь, - бросая их в костёр, на край обрыва.
А ты…, не замечая дней и дат, в распутицу души кидаешь пепел и силишься понять: кто виноват, где ты недосмотрел – возводишь в степень и ждёшь – вот скрипнет дверь… Не увидать лицом к лицу лица, и бродит память по мрачным тупикам, но речку вспять, увы, не повернуть. И ноют шрамы не только в непогоду. Солнца луч в заплаканном окне мелькнёт. Услышишь, как дрогнет колокольчик… Но живуч ещё тот день в тебе – он письма пишет.
И будет, несмотря на жизни взлёт, писать через года, покуда осень листвой и робким снегом не замкнёт твой путь, и ты уснёшь меж редких сосен…

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Мура-гот

   Усилия взрослых направлены, в сущности, на то, 
   чтобы сделать ребёнка удобным для себя.
               Януш Корчак
 

- Что за каракули, Мура? - Да просто звезда,
Чёрный кружок, умещающий пятиугольник.
Это вам скажет любой переросший дошкольник,
Впрочем, для "сложных" детей ты ещё молода.
- Были же в яркой коробке цветные мелки!
Где ты добыла замызганный чёрный фломастер?
- Вы бы, мадам, посмотрели какой-нить блокбастер,
Только мышленья у вас - собирать дневники.
- Мурочка, девочка, это тебе не идёт,
Я обещаю, что бабушке мы не расскажем.
Будем считать, образ действий твоих эпатажен.
- Да, Марь Иванна, я тоже прочла "Идиот".
- Мура, иди-ка домой, я чуток задержусь.
- Так ожидаемо, скучно до рвоты, нелепо,
Я подожду вас у старого школьного склепа,
Я педагогов-профанов с рожденья боюсь.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

С.А.*

   Так случилось, я устал быть человеком.
               Пабло Неруда
 

"День столичный. Ласковый. Рьяный.
Голубь — к голубю, слава — к рублям.
Я справляю поминки, пьяный.
Говорят — не ходи по бл.дям.

Не пойду, но в зелёное пламя
Брошусь белкой — кому судить?
Просто мне надоело с вами
Нераздельное чувство делить.

По себе я поминки справляю.
Слёзы — в сторону, креп — на гроб.
Я сегодня себя расстреляю
Напоказ. Неповадно чтоб."

-------
* С.А. - С.А.Есенин

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Грибы пошли

   "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли"
                     Владимир Осипович Богомолов
 

«Грибы пошли!», - сказали мне вчера
И я представил жуткую картину:
Идут стеною с самого утра,
И давят массой грибников, скотину,…,

По магистралям городских дорог
Вливаются, заполоняют город…
Я срочно взял билет и дал зарок:
Не возвращусь, пока не грянет холод.

Услышал я: «Ударят холода!», -
И записался обучаться боксу.
Когда вас бьют, то больно же тогда?
А сдачи дать? Сказал себе: «Готовься!».

Так каждый день – напасти на порог.
То солнце сядет, - нужен лишний стул,…,
…,…,…,
Сосед донёс, что вырастет горох!
А я же маленький!
_________________Спасайте!
___________________________Караул!

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Пытает время...

   Время – это дантист, вырывающий нас из нас без анестезии.
               Евгений Евтушенко
 

Пытает время…
Лиходей октябрь раскуривает трубку и лениво отсчитывает даты: - Божья хлябь, - бросая их в костёр, на край обрыва.
А ты…, не замечая дней и дат, в распутицу души кидаешь пепел и силишься понять: кто виноват, где ты недосмотрел – возводишь в степень и ждёшь – вот скрипнет дверь… Не увидать лицом к лицу лица, и бродит память по мрачным тупикам, но речку вспять, увы, не повернуть. И ноют шрамы не только в непогоду. Солнца луч в заплаканном окне мелькнёт. Услышишь, как дрогнет колокольчик… Но живуч ещё тот день в тебе – он письма пишет.
И будет, несмотря на жизни взлёт, писать через года, покуда осень листвой и робким снегом не замкнёт твой путь, и ты уснёшь меж редких сосен…

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

***

   Она была окошечком, крошечным светлым отверстием 
   в темной пещере моего страха. Она была спасением, 
   путем на волю. Она должна была научить меня жить 
   или научить умереть, она должна была коснуться своей 
   твердой и красивой рукой моего окоченевшего сердца, 
   чтобы оно либо расцвело, либо рассыпалось в прах 
   от прикосновения жизни. 
               Герман Гессе
  

Я боялась тебя сколько помню себя,
Пока встретиться не довелось
Я влюбилась до дрожи в твой пристальный взгляд,
В непосильную тяжесть волос.

Я готова идти в мир, прогнавший зарю,
За тобой сквозь зеркальную гладь.
Ты не знаешь, как жить, и я вслух говорю:
Научи меня умирать.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Что делать?

   Незнанием никогда не следует хвалиться: незнание есть бессилие.
               Николай Чернышевский
 

Что делать, Коля Чернышевский?
Ответь, ты знаешь всё на свете –
На этой горестной планете,
Где слишком много достоевских.
А за процентщиц кто в ответе?...

Что делать? В знании ли сила?
Сомненья жгут, одолевают
Меня – простого краснобая,
И так порою всё немило,
Найти бы хату где-то с краю...

В здоровом теле - дух здоровый?
Об этом надобно молиться.
Однообразной вереницей
Проходят годы - без улова,
А только лица, лица, лица...

К еде готовлюсь – мою руки,
Ем – не веду ни с кем беседу.
Молчу, как рыба, за обедом,
Я глух и нем – так по науке!
Вдруг стороной пройдут все беды?

Я слишком многого не знаю...
И думаю: вдруг сила в этом?
Нужны ли знания поэтам?
Слов глина – мягкая, сырая –
Найдёт ли форму до рассвета?

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Пытает время...

   Время – это дантист, вырывающий нас из нас без анестезии.
               Евгений Евтушенко
 

Пытает время…
Лиходей октябрь раскуривает трубку и лениво отсчитывает даты: - Божья хлябь, - бросая их в костёр, на край обрыва.
А ты…, не замечая дней и дат, в распутицу души кидаешь пепел и силишься понять: кто виноват, где ты недосмотрел – возводишь в степень и ждёшь – вот скрипнет дверь… Не увидать лицом к лицу лица, и бродит память по мрачным тупикам, но речку вспять, увы, не повернуть. И ноют шрамы не только в непогоду. Солнца луч в заплаканном окне мелькнёт. Услышишь, как дрогнет колокольчик… Но живуч ещё тот день в тебе – он письма пишет.
И будет, несмотря на жизни взлёт, писать через года, покуда осень листвой и робким снегом не замкнёт твой путь, и ты уснёшь меж редких сосен…

Беспутный

   Почему-то раньше все было просто. Люди знали, кем они хотят быть, 
   на кого надо учиться. А тут стоишь, как Илья Муромец перед камнем, 
   и не знаешь: налево пойдешь, направо пойдешь или прямо пойдешь? Даже тоска берет…
               Евгений Велтистов

   Так не спешите спешиваться, витязь, не щурьте глаз, не лезьте за ключом.
   Приятель, вы, наверно, удивитесь, но путь один, и камень ни при чём.
               Александр Ланин
 

Бывало, шёл я наугад, не зная цели, и преград не замечая:
в пустыне мёрз ночами; вяз в трясине; будто скалолаз горами двигал.
И не было для подлеца-пути ни края, ни конца — судьба такая.
Но путеводный на пути вдруг вырос камень: "Не шути с огнём, ярыга.
Путей не счесть, но твой — один, и ты скорей его найди, иначе выйдешь
ты вон", — прочёл я и присел, горяч тот камень был и бел — волшебный, видно.
Вокруг сияла благодать, стояла тишь, стояла гладь, а я был витязь.
И я задумался: куда держать теперь мне путь, когда пути не видно?
Но, зябко поведя плечом, вдруг вспомнил: камень ни при чём, — и улыбнулся.
Тотчас исчезла благодать, настала тьма, и не видать теперь в ней камня.
"Ну и не нужен камень мне", — в кромешной я смеялся мгле под пенье гнуса,
Путей не счесть — и если так, пройду я множество Итак — и так, пока мне
не надоест идти туда, где буду счастлив иногда, — тогда настанет
конец игре и хэппи энд, и, лаской пледовой согрет в своей постели,
я буду вспоминать о том, как шёл, бывало, напролом, и клич "Коня мне!" —
не издавал, и не шутил, меняя тропки и пути, не зная цели.

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

***

   Удовольствия – это все равно что фотографии. 
   То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – 
   это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, 
   у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, 
   куда для посторонних «вход воспрещен».
               Марсель Пруст
 

не входите ко мне. мне темно и нескучно.
я рисую картины.  не маслом, а сном.
насладиться хочу океаном в ракушке,
киноплёнку крутить и всё думать о нём.
тишина в тишине проявляется чётче.
после титров опять нажимаю «повтор».
ни одна из картин быть забытой не хочет.
я сижу в темноте. раздуваю костёр.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Пытает время...

   Время – это дантист, вырывающий нас из нас без анестезии.
               Евгений Евтушенко
 

Пытает время…
Лиходей октябрь раскуривает трубку и лениво отсчитывает даты: - Божья хлябь, - бросая их в костёр, на край обрыва.
А ты…, не замечая дней и дат, в распутицу души кидаешь пепел и силишься понять: кто виноват, где ты недосмотрел – возводишь в степень и ждёшь – вот скрипнет дверь… Не увидать лицом к лицу лица, и бродит память по мрачным тупикам, но речку вспять, увы, не повернуть. И ноют шрамы не только в непогоду. Солнца луч в заплаканном окне мелькнёт. Услышишь, как дрогнет колокольчик… Но живуч ещё тот день в тебе – он письма пишет.
И будет, несмотря на жизни взлёт, писать через года, покуда осень листвой и робким снегом не замкнёт твой путь, и ты уснёшь меж редких сосен…

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Мура-гот

   Усилия взрослых направлены, в сущности, на то, 
   чтобы сделать ребёнка удобным для себя.
               Януш Корчак
 

- Что за каракули, Мура? - Да просто звезда,
Чёрный кружок, умещающий пятиугольник.
Это вам скажет любой переросший дошкольник,
Впрочем, для "сложных" детей ты ещё молода.
- Были же в яркой коробке цветные мелки!
Где ты добыла замызганный чёрный фломастер?
- Вы бы, мадам, посмотрели какой-нить блокбастер,
Только мышленья у вас - собирать дневники.
- Мурочка, девочка, это тебе не идёт,
Я обещаю, что бабушке мы не расскажем.
Будем считать, образ действий твоих эпатажен.
- Да, Марь Иванна, я тоже прочла "Идиот".
- Мура, иди-ка домой, я чуток задержусь.
- Так ожидаемо, скучно до рвоты, нелепо,
Я подожду вас у старого школьного склепа,
Я педагогов-профанов с рожденья боюсь.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Грибы пошли

   "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли"
                     Владимир Осипович Богомолов
 

«Грибы пошли!», - сказали мне вчера
И я представил жуткую картину:
Идут стеною с самого утра,
И давят массой грибников, скотину,…,

По магистралям городских дорог
Вливаются, заполоняют город…
Я срочно взял билет и дал зарок:
Не возвращусь, пока не грянет холод.

Услышал я: «Ударят холода!», -
И записался обучаться боксу.
Когда вас бьют, то больно же тогда?
А сдачи дать? Сказал себе: «Готовься!».

Так каждый день – напасти на порог.
То солнце сядет, - нужен лишний стул,…,
…,…,…,
Сосед донёс, что вырастет горох!
А я же маленький!
_________________Спасайте!
___________________________Караул!

Предел

   Когда двери раскроются и запахом леса повеет, 
   я, может быть, разберусь, что осталось во мне от меня.
               Пабло Неруда
 

Когда-нибудь достигну тот предел,
и Божий сад поманит в звуках леса,
избавлюсь от иллюзий, лжи и пресса,
поняв, что потерял, в чем преуспел.
Возможно, я придуман был другими,
лишь копия их чаяний и чувств,
не зря же зачастую сердце стынет,
как черная дыра. Я полон, только пуст.
Найти в себе себя. Нет цели бесконечней.
Как путь далек! Иным - недостижим.
Дитя во мне. Мой собственный Предтеча.
Я растворюсь в пространстве клеткой млечной.
Себе доверив душу, не чужим...

Книга бытия

   Мы не можем вырвать из нашей жизни ни одной страницы, 
   но можем бросить в огонь всю книгу.
               Жорж Санд
 

Всё пытался поэт боль вином заглушить,
Но сгорали, как факел, из жизни страницы.
По ночам малышам рифмовал небылицы,
Чтоб хоть чем-то пожары в душе погасить.

Соль искал бытия, ведь не может не быть?
Пропадал в темноте наркотических бредней.
И сегодня от церкви, поближе к обедне,
Понесут, вместе с книгой, его хоронить.

Перед праздником длинные ночи

   Собственное прошлое – это дух, который не желает изгоняться. 
   Единственный экзорцизм для него – смерть.
               Глен Кук
 

снежная тень следов, в комнате тишина.
я не нашла брошь, и никому не нужна

тихо шуршит песок, солнце вернёт тепло.
где-то была брошь, мамина, так, стекло.

холодно от свечей в памяти имена
эту чёртову брошь я опять не нашла

режет плечи весов истина как перо
знаю, где горизонт - кромка могилы, бро

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Вечный круг

   Одиночество ребёнка наделяет куклу душой.
               Януш Корчак
 

Выплывают из детства, среди прочих забав,
сапоги и калоши, туфли, ботики…Шкаф,
в тёмной нише зажатый, стражник добрый – паук.
И, закованный в латы, рыцарь верный – сундук.
День, похожий на жвачку, тишина…И подвал
превращает движенье ног чужих в кинозал.
Пантомима из лямок, брюк, сандалий и кед –
оживающий замок, злой колдун, добрый дед…
Туфли сменят сапожки, унты – валенки…Брод
из солёного детства не нашла. Кто найдёт…
И подходит, как тесто, к горлу липкая грусть.
Мне лекарство известно, но нельзя – не вернусь
в дом родной...Он в низине, запад – окна во двор,
видно всё: за малиной – куст сирени, забор,
палисадник и клёны…Только манит на юг:
окна вровень с землёю – связь времён, вечный круг…

Пытает время...

   Время – это дантист, вырывающий нас из нас без анестезии.
               Евгений Евтушенко
 

Пытает время…
Лиходей октябрь раскуривает трубку и лениво отсчитывает даты: - Божья хлябь, - бросая их в костёр, на край обрыва.
А ты…, не замечая дней и дат, в распутицу души кидаешь пепел и силишься понять: кто виноват, где ты недосмотрел – возводишь в степень и ждёшь – вот скрипнет дверь… Не увидать лицом к лицу лица, и бродит память по мрачным тупикам, но речку вспять, увы, не повернуть. И ноют шрамы не только в непогоду. Солнца луч в заплаканном окне мелькнёт. Услышишь, как дрогнет колокольчик… Но живуч ещё тот день в тебе – он письма пишет.
И будет, несмотря на жизни взлёт, писать через года, покуда осень листвой и робким снегом не замкнёт твой путь, и ты уснёшь меж редких сосен…

Есть дни

   Есть дни, которые еще в пути,
   которые покуда не готовы,
   как хлеб, как стулья, как любой продукт,
   производимый в мастерской, в аптеке, –
   есть фабрики грядущих дней, и в них
   есть мастера на каждый вкус и душу,
   они отмеривают, ладят, строят
   и ясные, и пасмурные дни,
   которые однажды постучатся,
   чтоб наградить нас спелым апельсином,
   или в упор, с порога, расстрелять.
               Пабло Неруда
 

есть дни в которые я разбиваюсь
и считаю что меня нет
их много
их мно
их
и

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Грибы пошли

   "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли"
                     Владимир Осипович Богомолов
 

«Грибы пошли!», - сказали мне вчера
И я представил жуткую картину:
Идут стеною с самого утра,
И давят массой грибников, скотину,…,

По магистралям городских дорог
Вливаются, заполоняют город…
Я срочно взял билет и дал зарок:
Не возвращусь, пока не грянет холод.

Услышал я: «Ударят холода!», -
И записался обучаться боксу.
Когда вас бьют, то больно же тогда?
А сдачи дать? Сказал себе: «Готовься!».

Так каждый день – напасти на порог.
То солнце сядет, - нужен лишний стул,…,
…,…,…,
Сосед донёс, что вырастет горох!
А я же маленький!
_________________Спасайте!
___________________________Караул!

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

Предел

   Когда двери раскроются и запахом леса повеет, 
   я, может быть, разберусь, что осталось во мне от меня.
               Пабло Неруда
 

Когда-нибудь достигну тот предел,
и Божий сад поманит в звуках леса,
избавлюсь от иллюзий, лжи и пресса,
поняв, что потерял, в чем преуспел.
Возможно, я придуман был другими,
лишь копия их чаяний и чувств,
не зря же зачастую сердце стынет,
как черная дыра. Я полон, только пуст.
Найти в себе себя. Нет цели бесконечней.
Как путь далек! Иным - недостижим.
Дитя во мне. Мой собственный Предтеча.
Я растворюсь в пространстве клеткой млечной.
Себе доверив душу, не чужим...

Поток - случайностей стихия

   Проклятье века – это спешка,
   и человек, стирая пот,
   по жизни мечется, как пешка,
   попав затравленно в цейтнот.
               Евгений Евтушенко
 

Поток - случайностей стихия -
Воронки, заводи, пороги...
Кто мы - хорошие, плохие?
По жизни - щепки. А в итоге?

Горды своим самосознаньем,
Творим историю истерик.
Рабы желаний и признанья,
Откуда мы, и где наш берег?

Бурлит и пенится в коробке.
На каждый день готова смета.
И где нам слушать голос робкий:
Зачем мы здесь, зачем всё это!

Сто оттенков красного

      Есть ли какое-то спасение для Спящих красавиц, 
      которым так не повезло, что они прозевали своего 
      Прекрасного принца?..
                              Роберт Шекли
 

У весны в наряде сто оттенков красного,
Будоражащего души и сердца.
Ленты в волосах ее, атласные,
Вьются без начала и конца.
Зацепи за нитку – днём ли, утром ли -
Закружит, завяжет узелком
И ни с кем того уже не спутаешь,
Кто с сердечным справился замком,
Шелковую нить тянул из кокона:
- Полно-те, красавица, проснись!
Под твоими вымытыми окнами
Несмеяною проходит жизнь.
Выходи с распушенными косами
Отпускать синиц семи ветрам,
И букет с пушистыми мимозами
Прижимать к покусанным губам.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

***

   Удовольствия – это все равно что фотографии. 
   То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – 
   это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, 
   у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, 
   куда для посторонних «вход воспрещен».
               Марсель Пруст
 

не входите ко мне. мне темно и нескучно.
я рисую картины.  не маслом, а сном.
насладиться хочу океаном в ракушке,
киноплёнку крутить и всё думать о нём.
тишина в тишине проявляется чётче.
после титров опять нажимаю «повтор».
ни одна из картин быть забытой не хочет.
я сижу в темноте. раздуваю костёр.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

А ведь могло беды и не случиться

   Из всех печальных слов, произносимых вслух или написанных, 
   нет более печальных, чем: «А ведь могло быть иначе!»
               Дин Кунц
 

Надеюсь, что простит меня Аллах,
За блеск, что появляется в глазах
При виде девы юной и прекрасной.
(Садовник разбирается в цветах.)

Но красота чужая, что бельмо.
И злое сердце зависти полно.
А ведь могло беды и не случиться,
Не проболтайся зеркало одно.

Соперницы царице не стерпеть.
И чтобы никогда не слышать впредь,
Что кто-то, может быть, милей и краше,
В глухом лесу ей прочит умереть.

Царь созывал на поиски людей.
Пропала дочь. Прошло немало дней,
Когда однажды мачеха решила
Полюбоваться красотой своей.

Ан, нет. Её румяней и белей,
Живет, не став добычею зверей,
И с каждым днем становится прелестней.
Царевна у семи богатырей.

Как нищенка, приходит ведьма в дом.
Но девушка, не ведая о том,
Отравленное яблоко вкушает
И тут же засыпает мертвым сном.

И если б не царевич Елисей,
Который за невестою своей
И день, и ночь скакал по белу свету,
То никогда бы не проснуться ей.

Я бесконечно рад за молодых!
Но, чтобы не испытывать судьбы,
Каким бы крепким не было здоровье,
Не стоит есть немытые плоды.

щенячье сердце

   Но то, что совестью зовем,–
   не крыса ль с красными глазами?
   Не крыса ль с красными глазами
   тайком следящая за нами,
   как бы присутствует во всем,
   что ночи отдано, что стало
   воспоминаньем запоздалым,
   раскаяньем, каленым сном?
               Виктор Борисович Кривулин
 

когда-то бóрзых лечили розгой
щенки ложились вставали с ней
дельфины спят половиной мозга
матвей не спит восемнадцать дней

ему мерещится обнуленье
разор на мир его небольшой
всё это – цéпи огромной звенья
матвей извелся иссох душой

в народ (он грезит) идет с плакатом
где с ходу вяжет его наряд
где он оформлен обложен матом
к утру отпустят но не простят...

зашкален градусник жар снаружи
и жар внутри и часам к восьми
матвей голубчик давай же ну же
прими лекарство уже усни...

матюша слышишь вы победили
никто не вышел голосовать
народ всё понял: не или-или
а нет и всё тут! – лепечет мать...

ума реально не по одёжке
герою мнится (горит в бреду)
как власть прибрали жируют кошки
а он их ловит и душит ду...

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Что делать?

   Незнанием никогда не следует хвалиться: незнание есть бессилие.
               Николай Чернышевский
 

Что делать, Коля Чернышевский?
Ответь, ты знаешь всё на свете –
На этой горестной планете,
Где слишком много достоевских.
А за процентщиц кто в ответе?...

Что делать? В знании ли сила?
Сомненья жгут, одолевают
Меня – простого краснобая,
И так порою всё немило,
Найти бы хату где-то с краю...

В здоровом теле - дух здоровый?
Об этом надобно молиться.
Однообразной вереницей
Проходят годы - без улова,
А только лица, лица, лица...

К еде готовлюсь – мою руки,
Ем – не веду ни с кем беседу.
Молчу, как рыба, за обедом,
Я глух и нем – так по науке!
Вдруг стороной пройдут все беды?

Я слишком многого не знаю...
И думаю: вдруг сила в этом?
Нужны ли знания поэтам?
Слов глина – мягкая, сырая –
Найдёт ли форму до рассвета?

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Грибы пошли

   "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли"
                     Владимир Осипович Богомолов
 

«Грибы пошли!», - сказали мне вчера
И я представил жуткую картину:
Идут стеною с самого утра,
И давят массой грибников, скотину,…,

По магистралям городских дорог
Вливаются, заполоняют город…
Я срочно взял билет и дал зарок:
Не возвращусь, пока не грянет холод.

Услышал я: «Ударят холода!», -
И записался обучаться боксу.
Когда вас бьют, то больно же тогда?
А сдачи дать? Сказал себе: «Готовься!».

Так каждый день – напасти на порог.
То солнце сядет, - нужен лишний стул,…,
…,…,…,
Сосед донёс, что вырастет горох!
А я же маленький!
_________________Спасайте!
___________________________Караул!

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

щенячье сердце

   Но то, что совестью зовем,–
   не крыса ль с красными глазами?
   Не крыса ль с красными глазами
   тайком следящая за нами,
   как бы присутствует во всем,
   что ночи отдано, что стало
   воспоминаньем запоздалым,
   раскаяньем, каленым сном?
               Виктор Борисович Кривулин
 

когда-то бóрзых лечили розгой
щенки ложились вставали с ней
дельфины спят половиной мозга
матвей не спит восемнадцать дней

ему мерещится обнуленье
разор на мир его небольшой
всё это – цéпи огромной звенья
матвей извелся иссох душой

в народ (он грезит) идет с плакатом
где с ходу вяжет его наряд
где он оформлен обложен матом
к утру отпустят но не простят...

зашкален градусник жар снаружи
и жар внутри и часам к восьми
матвей голубчик давай же ну же
прими лекарство уже усни...

матюша слышишь вы победили
никто не вышел голосовать
народ всё понял: не или-или
а нет и всё тут! – лепечет мать...

ума реально не по одёжке
герою мнится (горит в бреду)
как власть прибрали жируют кошки
а он их ловит и душит ду...

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Пытает время...

   Время – это дантист, вырывающий нас из нас без анестезии.
               Евгений Евтушенко
 

Пытает время…
Лиходей октябрь раскуривает трубку и лениво отсчитывает даты: - Божья хлябь, - бросая их в костёр, на край обрыва.
А ты…, не замечая дней и дат, в распутицу души кидаешь пепел и силишься понять: кто виноват, где ты недосмотрел – возводишь в степень и ждёшь – вот скрипнет дверь… Не увидать лицом к лицу лица, и бродит память по мрачным тупикам, но речку вспять, увы, не повернуть. И ноют шрамы не только в непогоду. Солнца луч в заплаканном окне мелькнёт. Услышишь, как дрогнет колокольчик… Но живуч ещё тот день в тебе – он письма пишет.
И будет, несмотря на жизни взлёт, писать через года, покуда осень листвой и робким снегом не замкнёт твой путь, и ты уснёшь меж редких сосен…

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

О некоей Мэри Смит и о Марии Стюарт

   – Наверное, очень одиноко – быть королевой мира, –
   пробормотал я про себя.
               Глен Кук
 

   …И не завидовать английской королеве…
 

Мимо промчала карета. Ей пристально вслед
с завистью тайной смотрела малышка Мэри,
Зябко кутаясь в старенький тощий плед,
Стоя у грязного домика с ветхою дверью.
Выпало девочке этой жить в тесноте, в нищете.
Бедность и скудная пища всё ж мечты не смирили:
Белые кони и лев золотой на синем щите –
Герб королевский – другой, но тоже Марии.
Той, которой фортуна недолго дала поносить
на юной головке – две сразу – монарших короны.
Той, что удачу как будто уже держала в горсти.
Той, что ринулась смело: быть судьбе непокорной.
Ей не выпадет править ни les Franc,ais и ни Scots* –
Мэри, знай: королевы вовсе не так всесильны.
Как обойти преграды, если ты – словно кость,
Застрявшая в горле своей английской кузины.
Это не к сёстрам: «негоже лилиям прясть».**
Но только Марию за ум, красоту воспели пииты.
Ревность и зависть часто куют единую страсть –
Сколькими в жизни она, как отрава, испита.

…Много позже, потом – народ из дворцов и лачуг
соберётся на площади: страшное зрелище-праздник.
Мэри, взрослая ты – посмотри: удалось палачу
завершить своё дело, правда, только с третьего раза.
 

* les Franc,ais, Scots – французы, шотландцы, соответственно.
**"Негоже лилиям прясть" – название одного из романов
М. Дрюона в серии "Проклятые короли". Это выражение
означает, что женщина не может управлять государством.

Мура-гот

   Усилия взрослых направлены, в сущности, на то, 
   чтобы сделать ребёнка удобным для себя.
               Януш Корчак
 

- Что за каракули, Мура? - Да просто звезда,
Чёрный кружок, умещающий пятиугольник.
Это вам скажет любой переросший дошкольник,
Впрочем, для "сложных" детей ты ещё молода.
- Были же в яркой коробке цветные мелки!
Где ты добыла замызганный чёрный фломастер?
- Вы бы, мадам, посмотрели какой-нить блокбастер,
Только мышленья у вас - собирать дневники.
- Мурочка, девочка, это тебе не идёт,
Я обещаю, что бабушке мы не расскажем.
Будем считать, образ действий твоих эпатажен.
- Да, Марь Иванна, я тоже прочла "Идиот".
- Мура, иди-ка домой, я чуток задержусь.
- Так ожидаемо, скучно до рвоты, нелепо,
Я подожду вас у старого школьного склепа,
Я педагогов-профанов с рожденья боюсь.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

С.А.*

   Так случилось, я устал быть человеком.
               Пабло Неруда
 

"День столичный. Ласковый. Рьяный.
Голубь — к голубю, слава — к рублям.
Я справляю поминки, пьяный.
Говорят — не ходи по бл.дям.

Не пойду, но в зелёное пламя
Брошусь белкой — кому судить?
Просто мне надоело с вами
Нераздельное чувство делить.

По себе я поминки справляю.
Слёзы — в сторону, креп — на гроб.
Я сегодня себя расстреляю
Напоказ. Неповадно чтоб."

-------
* С.А. - С.А.Есенин

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Поток - случайностей стихия

   Проклятье века – это спешка,
   и человек, стирая пот,
   по жизни мечется, как пешка,
   попав затравленно в цейтнот.
               Евгений Евтушенко
 

Поток - случайностей стихия -
Воронки, заводи, пороги...
Кто мы - хорошие, плохие?
По жизни - щепки. А в итоге?

Горды своим самосознаньем,
Творим историю истерик.
Рабы желаний и признанья,
Откуда мы, и где наш берег?

Бурлит и пенится в коробке.
На каждый день готова смета.
И где нам слушать голос робкий:
Зачем мы здесь, зачем всё это!

Пытает время...

   Время – это дантист, вырывающий нас из нас без анестезии.
               Евгений Евтушенко
 

Пытает время…
Лиходей октябрь раскуривает трубку и лениво отсчитывает даты: - Божья хлябь, - бросая их в костёр, на край обрыва.
А ты…, не замечая дней и дат, в распутицу души кидаешь пепел и силишься понять: кто виноват, где ты недосмотрел – возводишь в степень и ждёшь – вот скрипнет дверь… Не увидать лицом к лицу лица, и бродит память по мрачным тупикам, но речку вспять, увы, не повернуть. И ноют шрамы не только в непогоду. Солнца луч в заплаканном окне мелькнёт. Услышишь, как дрогнет колокольчик… Но живуч ещё тот день в тебе – он письма пишет.
И будет, несмотря на жизни взлёт, писать через года, покуда осень листвой и робким снегом не замкнёт твой путь, и ты уснёшь меж редких сосен…

О некоей Мэри Смит и о Марии Стюарт

   – Наверное, очень одиноко – быть королевой мира, –
   пробормотал я про себя.
               Глен Кук
 

   …И не завидовать английской королеве…
 

Мимо промчала карета. Ей пристально вслед
с завистью тайной смотрела малышка Мэри,
Зябко кутаясь в старенький тощий плед,
Стоя у грязного домика с ветхою дверью.
Выпало девочке этой жить в тесноте, в нищете.
Бедность и скудная пища всё ж мечты не смирили:
Белые кони и лев золотой на синем щите –
Герб королевский – другой, но тоже Марии.
Той, которой фортуна недолго дала поносить
на юной головке – две сразу – монарших короны.
Той, что удачу как будто уже держала в горсти.
Той, что ринулась смело: быть судьбе непокорной.
Ей не выпадет править ни les Franc,ais и ни Scots* –
Мэри, знай: королевы вовсе не так всесильны.
Как обойти преграды, если ты – словно кость,
Застрявшая в горле своей английской кузины.
Это не к сёстрам: «негоже лилиям прясть».**
Но только Марию за ум, красоту воспели пииты.
Ревность и зависть часто куют единую страсть –
Сколькими в жизни она, как отрава, испита.

…Много позже, потом – народ из дворцов и лачуг
соберётся на площади: страшное зрелище-праздник.
Мэри, взрослая ты – посмотри: удалось палачу
завершить своё дело, правда, только с третьего раза.
 

* les Franc,ais, Scots – французы, шотландцы, соответственно.
**"Негоже лилиям прясть" – название одного из романов
М. Дрюона в серии "Проклятые короли". Это выражение
означает, что женщина не может управлять государством.

***

   Она была окошечком, крошечным светлым отверстием 
   в темной пещере моего страха. Она была спасением, 
   путем на волю. Она должна была научить меня жить 
   или научить умереть, она должна была коснуться своей 
   твердой и красивой рукой моего окоченевшего сердца, 
   чтобы оно либо расцвело, либо рассыпалось в прах 
   от прикосновения жизни. 
               Герман Гессе
  

Я боялась тебя сколько помню себя,
Пока встретиться не довелось
Я влюбилась до дрожи в твой пристальный взгляд,
В непосильную тяжесть волос.

Я готова идти в мир, прогнавший зарю,
За тобой сквозь зеркальную гладь.
Ты не знаешь, как жить, и я вслух говорю:
Научи меня умирать.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Грибы пошли

   "Не надо представлять себе неприятности, которые еще не произошли"
                     Владимир Осипович Богомолов
 

«Грибы пошли!», - сказали мне вчера
И я представил жуткую картину:
Идут стеною с самого утра,
И давят массой грибников, скотину,…,

По магистралям городских дорог
Вливаются, заполоняют город…
Я срочно взял билет и дал зарок:
Не возвращусь, пока не грянет холод.

Услышал я: «Ударят холода!», -
И записался обучаться боксу.
Когда вас бьют, то больно же тогда?
А сдачи дать? Сказал себе: «Готовься!».

Так каждый день – напасти на порог.
То солнце сядет, - нужен лишний стул,…,
…,…,…,
Сосед донёс, что вырастет горох!
А я же маленький!
_________________Спасайте!
___________________________Караул!

А ведь могло беды и не случиться

   Из всех печальных слов, произносимых вслух или написанных, 
   нет более печальных, чем: «А ведь могло быть иначе!»
               Дин Кунц
 

Надеюсь, что простит меня Аллах,
За блеск, что появляется в глазах
При виде девы юной и прекрасной.
(Садовник разбирается в цветах.)

Но красота чужая, что бельмо.
И злое сердце зависти полно.
А ведь могло беды и не случиться,
Не проболтайся зеркало одно.

Соперницы царице не стерпеть.
И чтобы никогда не слышать впредь,
Что кто-то, может быть, милей и краше,
В глухом лесу ей прочит умереть.

Царь созывал на поиски людей.
Пропала дочь. Прошло немало дней,
Когда однажды мачеха решила
Полюбоваться красотой своей.

Ан, нет. Её румяней и белей,
Живет, не став добычею зверей,
И с каждым днем становится прелестней.
Царевна у семи богатырей.

Как нищенка, приходит ведьма в дом.
Но девушка, не ведая о том,
Отравленное яблоко вкушает
И тут же засыпает мертвым сном.

И если б не царевич Елисей,
Который за невестою своей
И день, и ночь скакал по белу свету,
То никогда бы не проснуться ей.

Я бесконечно рад за молодых!
Но, чтобы не испытывать судьбы,
Каким бы крепким не было здоровье,
Не стоит есть немытые плоды.

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

Поток - случайностей стихия

   Проклятье века – это спешка,
   и человек, стирая пот,
   по жизни мечется, как пешка,
   попав затравленно в цейтнот.
               Евгений Евтушенко
 

Поток - случайностей стихия -
Воронки, заводи, пороги...
Кто мы - хорошие, плохие?
По жизни - щепки. А в итоге?

Горды своим самосознаньем,
Творим историю истерик.
Рабы желаний и признанья,
Откуда мы, и где наш берег?

Бурлит и пенится в коробке.
На каждый день готова смета.
И где нам слушать голос робкий:
Зачем мы здесь, зачем всё это!

Перед праздником длинные ночи

   Собственное прошлое – это дух, который не желает изгоняться. 
   Единственный экзорцизм для него – смерть.
               Глен Кук
 

снежная тень следов, в комнате тишина.
я не нашла брошь, и никому не нужна

тихо шуршит песок, солнце вернёт тепло.
где-то была брошь, мамина, так, стекло.

холодно от свечей в памяти имена
эту чёртову брошь я опять не нашла

режет плечи весов истина как перо
знаю, где горизонт - кромка могилы, бро

На закате

   Возможно, моя бессоница лишь своего рода страх 
   перед визитером, которому я задолжал свою жизнь.
               Франц Кафка
 

Разбудите. Весны мне мало. По дешёвке куплю рассвет.
Стариком горбатым стояла на причале, которого нет.
Выло море, лаяли чайки, вы прощались на берегу,
все буксиры вокруг кричали: - Оставайся
- Я не могу
Будет плавать баркас старинный
в виде щепок по всем морям,
ром в бутылке пивной и винной
будет вылит в песок к чертям.
Кто ты, лодочник? Стук уключин,
две монеты звенят в руке...
На закате сон заморочен, не печалься о ерунде

Сто оттенков красного

      Есть ли какое-то спасение для Спящих красавиц, 
      которым так не повезло, что они прозевали своего 
      Прекрасного принца?..
                              Роберт Шекли
 

У весны в наряде сто оттенков красного,
Будоражащего души и сердца.
Ленты в волосах ее, атласные,
Вьются без начала и конца.
Зацепи за нитку – днём ли, утром ли -
Закружит, завяжет узелком
И ни с кем того уже не спутаешь,
Кто с сердечным справился замком,
Шелковую нить тянул из кокона:
- Полно-те, красавица, проснись!
Под твоими вымытыми окнами
Несмеяною проходит жизнь.
Выходи с распушенными косами
Отпускать синиц семи ветрам,
И букет с пушистыми мимозами
Прижимать к покусанным губам.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

***

   Она была окошечком, крошечным светлым отверстием 
   в темной пещере моего страха. Она была спасением, 
   путем на волю. Она должна была научить меня жить 
   или научить умереть, она должна была коснуться своей 
   твердой и красивой рукой моего окоченевшего сердца, 
   чтобы оно либо расцвело, либо рассыпалось в прах 
   от прикосновения жизни. 
               Герман Гессе
  

Я боялась тебя сколько помню себя,
Пока встретиться не довелось
Я влюбилась до дрожи в твой пристальный взгляд,
В непосильную тяжесть волос.

Я готова идти в мир, прогнавший зарю,
За тобой сквозь зеркальную гладь.
Ты не знаешь, как жить, и я вслух говорю:
Научи меня умирать.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Поехала крыша

   Я очень редко пью. Я отношусь к тем, кто хочет выпить
   кружечку пива, а приходит в себя где-нибудь
   в Сингапуре через пару месяцев.
               Рэймонд Чандлер
 

Ты любишь выпить? Так налей себе ещё.
Не фыркай на меня, как конь, ноздрями.
Ну и раскис ты, стал таким жалеющим…
Эх! Были добрыми сегодня зря мы.

Ты переходишь плавно в эту стадию,
Когда поехала куда-то крыша.
И похороны путаешь со свадьбою,
И никого, и ничего не слышишь.

На жизнь ворчишь ты трёхэтажно матерно
И плачешь, и смеёшься – дурачина.
В скотину превратился окончательно.
Ты любишь выпить – вот и вся причина.

Ты любишь выпить, хоть, скажи, куда ещё?
Но мера есть: большая-пребольшая.
И смотрят люди гневно, осуждающе,
А кто-то свыше вновь тебя прощает.

Ты с войны?

   Война в одинаковой мере облагает данью и мужчин, и женщин, 
   но только с одних взимает кровь, а с других – слёзы.
               Уильям Мейкпис Теккерей
 

Скоро мне встречать «двухсотый»,
Самый ценный, тяжкий груз.
А сегодня… на работу.
Я отчаянно боюсь,
Что не выдержу живыми
Испытания, когда
Даже зеркала кривыми
Стали и сухой — вода.
Существую по привычке,
Заключая прежний быт
В неприметные кавычки
Как в мешок, что плохо сшит.
…Растеряю потихоньку
Всё, что было смерти до…
На родимую сторонку
Ты вернулся молодой.
…По щекам солёной влагой
Горе больше не бежит.
Цинк — награда за отвагу.
Здравствуй милый… Буду жить?

Предел

   Когда двери раскроются и запахом леса повеет, 
   я, может быть, разберусь, что осталось во мне от меня.
               Пабло Неруда
 

Когда-нибудь достигну тот предел,
и Божий сад поманит в звуках леса,
избавлюсь от иллюзий, лжи и пресса,
поняв, что потерял, в чем преуспел.
Возможно, я придуман был другими,
лишь копия их чаяний и чувств,
не зря же зачастую сердце стынет,
как черная дыра. Я полон, только пуст.
Найти в себе себя. Нет цели бесконечней.
Как путь далек! Иным - недостижим.
Дитя во мне. Мой собственный Предтеча.
Я растворюсь в пространстве клеткой млечной.
Себе доверив душу, не чужим...

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Беспутный

   Почему-то раньше все было просто. Люди знали, кем они хотят быть, 
   на кого надо учиться. А тут стоишь, как Илья Муромец перед камнем, 
   и не знаешь: налево пойдешь, направо пойдешь или прямо пойдешь? Даже тоска берет…
               Евгений Велтистов

   Так не спешите спешиваться, витязь, не щурьте глаз, не лезьте за ключом.
   Приятель, вы, наверно, удивитесь, но путь один, и камень ни при чём.
               Александр Ланин
 

Бывало, шёл я наугад, не зная цели, и преград не замечая:
в пустыне мёрз ночами; вяз в трясине; будто скалолаз горами двигал.
И не было для подлеца-пути ни края, ни конца — судьба такая.
Но путеводный на пути вдруг вырос камень: "Не шути с огнём, ярыга.
Путей не счесть, но твой — один, и ты скорей его найди, иначе выйдешь
ты вон", — прочёл я и присел, горяч тот камень был и бел — волшебный, видно.
Вокруг сияла благодать, стояла тишь, стояла гладь, а я был витязь.
И я задумался: куда держать теперь мне путь, когда пути не видно?
Но, зябко поведя плечом, вдруг вспомнил: камень ни при чём, — и улыбнулся.
Тотчас исчезла благодать, настала тьма, и не видать теперь в ней камня.
"Ну и не нужен камень мне", — в кромешной я смеялся мгле под пенье гнуса,
Путей не счесть — и если так, пройду я множество Итак — и так, пока мне
не надоест идти туда, где буду счастлив иногда, — тогда настанет
конец игре и хэппи энд, и, лаской пледовой согрет в своей постели,
я буду вспоминать о том, как шёл, бывало, напролом, и клич "Коня мне!" —
не издавал, и не шутил, меняя тропки и пути, не зная цели.

***

   В начале любой войны первая ее жертва – правда!
               Валентин Пикуль
 

   Кентавры – это люди, скрывающие звериную сущность под людским обличием. (с)
   Кентавры, выходя на разбой, говорят о свободе. (с)
 

Опять кентавры вышли на охоту,
Почувствовав разбой гнедым нутром,
И родина прижалась к огороду,
И солнце опрокинулось в ведро.

Писец напишет почерком айвовым
Пушистые слова на бересте:
"Всё хорошо, а если и хреново,
То это, может быть, не насовсем."

Хлеба крошились в глотках супостатов,
Стада мясной рекой вливались в рот
И даже пёс не выл, а страшно плакал
У наших скособоченных ворот.

И не было не выхода, ни входа,
Ни выдоха, ни вдоха на версту…
Писец напишет… «Вот она, свобода!»
И выбросит в окошко бересту.

***

   Удовольствия – это все равно что фотографии. 
   То, что мы воспринимаем в присутствии любимого существа, – 
   это всего лишь негатив. Проявляем же мы его потом, 
   у себя дома, когда обретаем внутреннюю темную комнату, 
   куда для посторонних «вход воспрещен».
               Марсель Пруст
 

не входите ко мне. мне темно и нескучно.
я рисую картины.  не маслом, а сном.
насладиться хочу океаном в ракушке,
киноплёнку крутить и всё думать о нём.
тишина в тишине проявляется чётче.
после титров опять нажимаю «повтор».
ни одна из картин быть забытой не хочет.
я сижу в темноте. раздуваю костёр.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Что делать?

   Незнанием никогда не следует хвалиться: незнание есть бессилие.
               Николай Чернышевский
 

Что делать, Коля Чернышевский?
Ответь, ты знаешь всё на свете –
На этой горестной планете,
Где слишком много достоевских.
А за процентщиц кто в ответе?...

Что делать? В знании ли сила?
Сомненья жгут, одолевают
Меня – простого краснобая,
И так порою всё немило,
Найти бы хату где-то с краю...

В здоровом теле - дух здоровый?
Об этом надобно молиться.
Однообразной вереницей
Проходят годы - без улова,
А только лица, лица, лица...

К еде готовлюсь – мою руки,
Ем – не веду ни с кем беседу.
Молчу, как рыба, за обедом,
Я глух и нем – так по науке!
Вдруг стороной пройдут все беды?

Я слишком многого не знаю...
И думаю: вдруг сила в этом?
Нужны ли знания поэтам?
Слов глина – мягкая, сырая –
Найдёт ли форму до рассвета?

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

Имаго

   В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть, 
   сбросить с себя страдание, словно забрызганный грязью плащ.
               Ирвинг Стоун
 

Сумрак да непогодь, и начинает болеть
след родовой травмы,
прошлых годов раны
тянут и тянутся, переплетаются в сеть -
внешний скелет, кокон,
я там – внутри, комом.
Клаустрофобией смятый купаюсь в жару,
греюсь своим адом -
градус, ещё градус.
Что не прикончит нас - сделает сильными… Врут!
Я не дитя - верить
и сам себе двери
выгрызть пытаюсь в сплетении вен и рубцов,
рою в себе раны,
вою - ещё рано
нити тянуть и плести свой последний покров,
и прорастать гнилью.
Утро - сушу крылья...

Вечный круг

   Одиночество ребёнка наделяет куклу душой.
               Януш Корчак
 

Выплывают из детства, среди прочих забав,
сапоги и калоши, туфли, ботики…Шкаф,
в тёмной нише зажатый, стражник добрый – паук.
И, закованный в латы, рыцарь верный – сундук.
День, похожий на жвачку, тишина…И подвал
превращает движенье ног чужих в кинозал.
Пантомима из лямок, брюк, сандалий и кед –
оживающий замок, злой колдун, добрый дед…
Туфли сменят сапожки, унты – валенки…Брод
из солёного детства не нашла. Кто найдёт…
И подходит, как тесто, к горлу липкая грусть.
Мне лекарство известно, но нельзя – не вернусь
в дом родной...Он в низине, запад – окна во двор,
видно всё: за малиной – куст сирени, забор,
палисадник и клёны…Только манит на юг:
окна вровень с землёю – связь времён, вечный круг…

Сто оттенков красного

      Есть ли какое-то спасение для Спящих красавиц, 
      которым так не повезло, что они прозевали своего 
      Прекрасного принца?..
                              Роберт Шекли
 

У весны в наряде сто оттенков красного,
Будоражащего души и сердца.
Ленты в волосах ее, атласные,
Вьются без начала и конца.
Зацепи за нитку – днём ли, утром ли -
Закружит, завяжет узелком
И ни с кем того уже не спутаешь,
Кто с сердечным справился замком,
Шелковую нить тянул из кокона:
- Полно-те, красавица, проснись!
Под твоими вымытыми окнами
Несмеяною проходит жизнь.
Выходи с распушенными косами
Отпускать синиц семи ветрам,
И букет с пушистыми мимозами
Прижимать к покусанным губам.

***

   Она была окошечком, крошечным светлым отверстием 
   в темной пещере моего страха. Она была спасением, 
   путем на волю. Она должна была научить меня жить 
   или научить умереть, она должна была коснуться своей 
   твердой и красивой рукой моего окоченевшего сердца, 
   чтобы оно либо расцвело, либо рассыпалось в прах 
   от прикосновения жизни. 
               Герман Гессе
  

Я боялась тебя сколько помню себя,
Пока встретиться не довелось
Я влюбилась до дрожи в твой пристальный взгляд,
В непосильную тяжесть волос.

Я готова идти в мир, прогнавший зарю,
За тобой сквозь зеркальную гладь.
Ты не знаешь, как жить, и я вслух говорю:
Научи меня умирать.

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Что делать?

   Незнанием никогда не следует хвалиться: незнание есть бессилие.
               Николай Чернышевский
 

Что делать, Коля Чернышевский?
Ответь, ты знаешь всё на свете –
На этой горестной планете,
Где слишком много достоевских.
А за процентщиц кто в ответе?...

Что делать? В знании ли сила?
Сомненья жгут, одолевают
Меня – простого краснобая,
И так порою всё немило,
Найти бы хату где-то с краю...

В здоровом теле - дух здоровый?
Об этом надобно молиться.
Однообразной вереницей
Проходят годы - без улова,
А только лица, лица, лица...

К еде готовлюсь – мою руки,
Ем – не веду ни с кем беседу.
Молчу, как рыба, за обедом,
Я глух и нем – так по науке!
Вдруг стороной пройдут все беды?

Я слишком многого не знаю...
И думаю: вдруг сила в этом?
Нужны ли знания поэтам?
Слов глина – мягкая, сырая –
Найдёт ли форму до рассвета?

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.

Пустоцвет

   Жизнь наша в старости – изношенный халат:
   И совестно носить его, и жаль оставить.
               Пётр Вяземский
 

Сидишь на кухне ты в халатике домашнем
Без пары пуговиц, изрядно полинявшем
И пьешь крутой дешевый чай из старой чашки,
Давненько на себя махнув рукой.

Ты куришь много, несмотря на жуткий кашель.
И день твой завтрашний похож на день вчерашний,
Когда и жить, и умирать тебе – всё страшно.
Слеза не оживит щеки сухой.

Упрямство было бы сейчас, наверно, кстати.
Чтоб стукнуть кулаком, сказать: "Довольно, хватит,
Смогу!..."
         И что?
                Эмоций выцветший халатик,
Лишь слабо всколыхнулся на ветру.

Тебя гнетет не одиночество, - безволье.
Существования бессмысленность, не боле.
Признать не в силах, что не справилась ты с ролью
И злишься на придумавших игру.

А ведь могло беды и не случиться

   Из всех печальных слов, произносимых вслух или написанных, 
   нет более печальных, чем: «А ведь могло быть иначе!»
               Дин Кунц
 

Надеюсь, что простит меня Аллах,
За блеск, что появляется в глазах
При виде девы юной и прекрасной.
(Садовник разбирается в цветах.)

Но красота чужая, что бельмо.
И злое сердце зависти полно.
А ведь могло беды и не случиться,
Не проболтайся зеркало одно.

Соперницы царице не стерпеть.
И чтобы никогда не слышать впредь,
Что кто-то, может быть, милей и краше,
В глухом лесу ей прочит умереть.

Царь созывал на поиски людей.
Пропала дочь. Прошло немало дней,
Когда однажды мачеха решила
Полюбоваться красотой своей.

Ан, нет. Её румяней и белей,
Живет, не став добычею зверей,
И с каждым днем становится прелестней.
Царевна у семи богатырей.

Как нищенка, приходит ведьма в дом.
Но девушка, не ведая о том,
Отравленное яблоко вкушает
И тут же засыпает мертвым сном.

И если б не царевич Елисей,
Который за невестою своей
И день, и ночь скакал по белу свету,
То никогда бы не проснуться ей.

Я бесконечно рад за молодых!
Но, чтобы не испытывать судьбы,
Каким бы крепким не было здоровье,
Не стоит есть немытые плоды.

Буги-вуги в шкафу или песенка скелета

   Секретов я не люблю. Уж лучше, когда 
   должен кому-нибудь деньги. Секрет нельзя вернуть назад.
               Роберт Хайнлайн
 

Полночь. Дождь стучит по крыше.
Для тоски причин полтыщи.
Шкафчик пыльный, да и маловат.
Отпусти меня, не мучай.
Так обоим будет лучше.
Эй, проснись! Ну, сколько можно спать?
Я с ума схожу от скуки.
То танцую буги-вуги,
То играю на берцовой джаз.
За свободу хоть на плаху,
Хоть в огонь. Пусть пеплом-прахом,
Но свалить отсюда и сейчас.
На фига тебе я нужен?
Заведи собаку, мужа.
Испеки на праздник пирожок.
И живи себе спокойно.
Ты забыла. Я не помню.
Слишком много времени прошло.
Ни бутылки, ни подруги.
За какие, блин, заслуги.
Я имею этот геморрой?
Я исчезну. Обещаю.
По английский, не прощаясь.
Просто дверцу шкафа приоткрой.

Итак...

   Ложь, ложь, ложь… Ложь – во спасение, ложь – во искупление вины, 
   ложь – достижение цели, ложь – карьера, благополучие, ордена, квартира… 
   Ложь! Вся Россия покрылась ложью как коростой.
                        Василий Шукшин
 

Когда несут бредятину с экрана,
Лояльный зритель бредит в унисон...
Засевшая в экране диктор Анна
Экскурсию вела по вражьим странам
С воинственно настроенным лицом.

Призывы Анны были мне до фени.
Достали государственные СМИ,
Где кроме депутатских нудных прений
Хватает непроглядной телехрени.
Глядишь и умываешься слезьми.

А диктор напрягается и грузит
Одно и то же в сто двадцатый раз:
О бедности молдов и прочих грузий,
О том, что украинцы нам не друзі.
Зато нас уважает Гондурас.

Потом расскажет, что у нас не очень,
Но в очень многочисленных местах.
Пока базаром вечер не испорчен,
Пойду-ка почитаю сказку доче.
Устройся поудобнее. Итак...

Прочитал я в завтрашней газете...

   Мир был очень велик, как учила география, но места для детей 
   в нем не было уделено. Всеми пятью частями света владели взрослые. 
   Они распоряжались историей, скакали верхом, охотились, командовали 
   кораблями, курили, мастерили настоящие вещи, воевали, любили, спасали, 
   похищали, играли в шахматы… А дети стояли в углах.
               Лев Кассиль
 

Прочитал я в завтрашней газете:
В океане есть архипелаги,
Где законы составляют дети -
В основном о чести и отваге,

Где русалки лоцманами служат,
На таможне раздают подарки,
Где живут не лучше и не хуже,
Просто дни наполнены и ярки.

Где в кино пускают без билетов
И дают пирожные при входе,
Где турнир изысканных поэтов
По нечётным числам происходит.

А по чётным всем гостям почётным
Выдают отличную таранку.
Подпевают птицам перелётным,
Не жалеют кошкам валерьянку,

День любимый самый – понедельник,
А число любимое – тринадцать,
Мелешь чушь – все скажут: «Ты, брат, мельник!»
И предложат дружески обняться...

На замок закрыл свою квартиру.
И купил билет на электричку –
Будем с ней вдвоём бродить по миру,
Слушать рыб весёлых перекличку

И искать везде архипелаги
Из статьи, что в завтрашней газете...
Отплываю! Поднимаю флаги!
Всё, отплыл. Никто и не заметил.

Мой дракон

   Триста лет человечество глядело через стеклянные 
   окна, – кивнул отец, – а потом заперло себя в крохотных 
   кондиционированных каморках и стало глазеть на дурацкие 
   телеизображения.Так и на Луне можно жить, какая разница?
                   Роберт Хайнлайн
 

Всё сильнее - поэтому сдерживать так непросто -
Нарастает внутри нестерпимый голодный зуд
От обилия тех, чьи сердца заросли коростой,
Чьи тела равнодушно сквозь время и жизнь ползут,
Чьи умы растворились в вине и повадке сучьей
Прикасаться к чужой беде неумытым ртом.
Ощущаю, как рвётся наружу иная сущность,
Как растёт по часам и мужает стальной дракон.
От фальшивых чинуш и пиара продажной прессы
Матереет, ершится, что нынче не при делах,
В хрупком теле ему некомфортно, увы, и тесно,
Неподвластен полёт и широкий размах крыла.
Усмиряю дракона хорошей восточной кухней,
Мировыми шедеврами джаза, кулис, кино.
Замечаю подчас: на природе ему уютней;
Если близкие рядом со мной, он совсем иной.
Засыпает устало под Лермонтова и Блока,
Пастернак, Достоевский, Цветаева - в стать и в масть,
Но когда телевизор ревёт новостным потоком,
Мой дракон устрашающе щерит в оскале пасть.
Я плещу ему в глотку горячий чай сгоряча, и
Он смягчается, я его заново приручаю.