Мгновенье

Когда, дрожа от нетерпенья,
Мы шли ва-банк и жгли мосты, -
Знакомы были лишь мгновенье.
Но был так нов, так пылок ты,
Что не сбежать, не усомниться...
И лился свет на наши лица,
И миражом манила даль.
И было прошлого не жаль,
Когда маячило иное
В разнообразии начал.
И в сердце колокол стучал.
Прошло. Отхлынуло волною.
Со мной вопросы и туман -
Как недописанный роман.

Иван расстался с Валентиной —
Недолгим летний был роман.
Довольно грустная картина
Пред ним маячит: дивный стан,
Глаза сверкают чаровницы,
Рука доверчиво ложится —
Но нет, не на его плечо,
К другому льнёт — и горячо.
Теперь Иван совсем свободен
И мог бы к Дарье подкатить
Или ночами с Марьей быть…
Увы, пока что непригоден —
Ведь как закончился роман,
С тех пор он беспробудно пьян.

о романах

роман романович романов
при водружении знамен
не вынул руки из карманов
за что и был предосужден
его пример другим наука
но вот ведь брат какая штука
другой роман без всяких рук
також влетел на сорок штук...
так может дело не в карманах
романовых а в чем другом
я не хочу им быть врачом
но дело тут в самих романах:
скажу не маясь ни на грамм
роман не может быть без драм!

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Вечный неудачник

Я с детства - вечный неудачник,
Всегда в истории влипал:
То не успел списать задачку,
То лез в буфет, но ростом мал
Не смог стащить себе конфету -
Застигнут взрослыми при этом
И был наказан всякий раз.
Хоть вырос - то же и сейчас.
Таких историй много очень,
Решил о них писать роман.
Неправда! Я не графоман!
Пишу я книгу дни и ночи!
Сия затея, плачь-не плачь,
Всё в том же списке неудач...

Листаю рыцарский роман

Сижу одна в читальном зале,
Листаю рыцарский роман.
Досадно: рыцари пропали,
А я по ним схожу с ума.
Не вижу Ричардов шеренгу,
Хотя бы плохонький Айвенго
В меня влюбился - без прикрас -
Попутно жизнь и честь мне спас.
Зудит, советует мамаша:
"К соседу Вите приглядись",
Механик Виктор? Да ни в жисть!
Вот Квентин Дорвард - будоражит.
Читаю книги круглый год.
Какой ты, Вальтер, всё же, Скотт...

Мгновенье

Когда, дрожа от нетерпенья,
Мы шли ва-банк и жгли мосты, -
Знакомы были лишь мгновенье.
Но был так нов, так пылок ты,
Что не сбежать, не усомниться...
И лился свет на наши лица,
И миражом манила даль.
И было прошлого не жаль,
Когда маячило иное
В разнообразии начал.
И в сердце колокол стучал.
Прошло. Отхлынуло волною.
Со мной вопросы и туман -
Как недописанный роман.

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Предзимнее

Когда в природе замирает
Бурлившая под солнцем жизнь,
Предзимний ветер завывает,
Грозя как будто «ну держись!»,
Когда последний лист слетает
И вечность, кажется, до мая,
Не надо так грустить, мой друг, —
Всё преходяще. Будет луг
Травой покрытый и цветами.
Мы станем по нему гулять
И лето воспевать опять,
Как каждый год бывает с нами.
Ну а пока возьми роман,
В плед завернись — и на диван.

Школьный роман

Роман – как много в этом слове
Для сердца женского слилось.
Пишу о нём, нахмурив брови,
Кусая кончики волос.
И вспоминаю, как под парту
К ногам подбросил он петарду.
Внезапный треск, слепящий свет
Запомнился на много лет.
Я помню, крик мне резал глотку,
И визг испуганных подруг,
И как внезапно стали вдруг
Дырявы новые колготки…
А ведь была не я одна
В глупца Романа влюблена!

Список заботы

Так о себе я позабочусь,
Не буду плакать и рыдать.
Всех удовольствий вставлю опись
В тетрадь и в чат, и - воплощать!
Природа, мода, маникюры -
Портфолио, этюд с натуры,
Роман, цветы, в корзину мяч,
Кино, крючок с иглой не прячь.
Фортепиано, караоке,
Стихи и прозу не забудь!
Расхлам: старье, давай-ка, в путь!
Звонки попутчиц, бег, уроки,
Вода, овсянка, огурец,
Бассейн, английский... Молодец!

У трапа стартовой ракеты
Он снял с лица противогаз;
И воздух гибнущей планеты
Наполнил грудь в последний раз.
Он обводил остудным взглядом
Дома над высохшим каналом,
Пустынный лимб, романский нимб,
Венчавший в мареве Олимп.
Недвижно поодаль стояли
Не захотевшие уйти.
Прощайте! Доброго пути!
И марсиане улетали
К чужой планете, наугад.
Три миллиона лет назад...

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Вечный неудачник

Я с детства - вечный неудачник,
Всегда в истории влипал:
То не успел списать задачку,
То лез в буфет, но ростом мал
Не смог стащить себе конфету -
Застигнут взрослыми при этом
И был наказан всякий раз.
Хоть вырос - то же и сейчас.
Таких историй много очень,
Решил о них писать роман.
Неправда! Я не графоман!
Пишу я книгу дни и ночи!
Сия затея, плачь-не плачь,
Всё в том же списке неудач...

Листаю рыцарский роман

Сижу одна в читальном зале,
Листаю рыцарский роман.
Досадно: рыцари пропали,
А я по ним схожу с ума.
Не вижу Ричардов шеренгу,
Хотя бы плохонький Айвенго
В меня влюбился - без прикрас -
Попутно жизнь и честь мне спас.
Зудит, советует мамаша:
"К соседу Вите приглядись",
Механик Виктор? Да ни в жисть!
Вот Квентин Дорвард - будоражит.
Читаю книги круглый год.
Какой ты, Вальтер, всё же, Скотт...

правильной онегинской строфой

строфой онегинской я болен
строфу от сердца не отъять
строфой я всюду запаролен
строфе романов этак пять
я б посвятил она прекрасна
о ней готов я ежечасно
болтать как маятник какой
туда-сюда маша рукой
строфу пописывать а кстати
я ж не один тут тьма таких
писать готовых умный стих
я лишь дежурный по палате...
а был бы волен – доложу:
скорей частушкой согрешу!..

Мгновенье

Когда, дрожа от нетерпенья,
Мы шли ва-банк и жгли мосты, -
Знакомы были лишь мгновенье.
Но был так нов, так пылок ты,
Что не сбежать, не усомниться...
И лился свет на наши лица,
И миражом манила даль.
И было прошлого не жаль,
Когда маячило иное
В разнообразии начал.
И в сердце колокол стучал.
Прошло. Отхлынуло волною.
Со мной вопросы и туман -
Как недописанный роман.

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Сначала другом был желанным
Соседский рыженький Васёк.
Потом Никита – славный малый,
В четвёртом классе запоздалый;
Прыгун с трамплина – вот беда,
Всё остальное – ерунда.
Приходится дружить с Митюшкой
И позаботиться о том,
Чтоб он своим щербатым ртом
Не слишком громко пел частушки
И не переходил на бас,
Ведь взрослый парень – третий класс!

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Школьный роман

Роман – как много в этом слове
Для сердца женского слилось.
Пишу о нём, нахмурив брови,
Кусая кончики волос.
И вспоминаю, как под парту
К ногам подбросил он петарду.
Внезапный треск, слепящий свет
Запомнился на много лет.
Я помню, крик мне резал глотку,
И визг испуганных подруг,
И как внезапно стали вдруг
Дырявы новые колготки…
А ведь была не я одна
В глупца Романа влюблена!

Вечный неудачник

Я с детства - вечный неудачник,
Всегда в истории влипал:
То не успел списать задачку,
То лез в буфет, но ростом мал
Не смог стащить себе конфету -
Застигнут взрослыми при этом
И был наказан всякий раз.
Хоть вырос - то же и сейчас.
Таких историй много очень,
Решил о них писать роман.
Неправда! Я не графоман!
Пишу я книгу дни и ночи!
Сия затея, плачь-не плачь,
Всё в том же списке неудач...

У трапа стартовой ракеты
Он снял с лица противогаз;
И воздух гибнущей планеты
Наполнил грудь в последний раз.
Он обводил остудным взглядом
Дома над высохшим каналом,
Пустынный лимб, романский нимб,
Венчавший в мареве Олимп.
Недвижно поодаль стояли
Не захотевшие уйти.
Прощайте! Доброго пути!
И марсиане улетали
К чужой планете, наугад.
Три миллиона лет назад...

Мгновенье

Когда, дрожа от нетерпенья,
Мы шли ва-банк и жгли мосты, -
Знакомы были лишь мгновенье.
Но был так нов, так пылок ты,
Что не сбежать, не усомниться...
И лился свет на наши лица,
И миражом манила даль.
И было прошлого не жаль,
Когда маячило иное
В разнообразии начал.
И в сердце колокол стучал.
Прошло. Отхлынуло волною.
Со мной вопросы и туман -
Как недописанный роман.

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Однажды Фёдор Достоевский
Писал роман «Война и мир»,
А по двору сновали девки,
Ночной зефир струил эфир...
Писатель – малый был не промах,
С огнём и страстью в хромосомах.
Вскричав: «Литература – вздор!»,
Он рысью бросился во двор
И стал ухаживать за Грушкой,
Совсем не думая о том,
Что недописан пятый том,
И обещая ей пирушку.
Жена ж его была сама
От этой Грушки без ума.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

У трапа стартовой ракеты
Он снял с лица противогаз;
И воздух гибнущей планеты
Наполнил грудь в последний раз.
Он обводил остудным взглядом
Дома над высохшим каналом,
Пустынный лимб, романский нимб,
Венчавший в мареве Олимп.
Недвижно поодаль стояли
Не захотевшие уйти.
Прощайте! Доброго пути!
И марсиане улетали
К чужой планете, наугад.
Три миллиона лет назад...

добрый мой читатель

онегин добрый мой читатель
другим таким же не чета
не достает из сумки шпатель
мол эта буковка не та
не придирается к опишкам
не задирается уж слишком
культурен добр и даже мил
клянусь он мир мой изменил
я перестал людей стесняться
отднесь пишу теперь роман
букварь о русской жизни ан
и не об русской может статься...
дам почитать и вам народ
но все ж – онегину вперед!..

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Школьный роман

Роман – как много в этом слове
Для сердца женского слилось.
Пишу о нём, нахмурив брови,
Кусая кончики волос.
И вспоминаю, как под парту
К ногам подбросил он петарду.
Внезапный треск, слепящий свет
Запомнился на много лет.
Я помню, крик мне резал глотку,
И визг испуганных подруг,
И как внезапно стали вдруг
Дырявы новые колготки…
А ведь была не я одна
В глупца Романа влюблена!

Вечный неудачник

Я с детства - вечный неудачник,
Всегда в истории влипал:
То не успел списать задачку,
То лез в буфет, но ростом мал
Не смог стащить себе конфету -
Застигнут взрослыми при этом
И был наказан всякий раз.
Хоть вырос - то же и сейчас.
Таких историй много очень,
Решил о них писать роман.
Неправда! Я не графоман!
Пишу я книгу дни и ночи!
Сия затея, плачь-не плачь,
Всё в том же списке неудач...

У трапа стартовой ракеты
Он снял с лица противогаз;
И воздух гибнущей планеты
Наполнил грудь в последний раз.
Он обводил остудным взглядом
Дома над высохшим каналом,
Пустынный лимб, романский нимб,
Венчавший в мареве Олимп.
Недвижно поодаль стояли
Не захотевшие уйти.
Прощайте! Доброго пути!
И марсиане улетали
К чужой планете, наугад.
Три миллиона лет назад...

Листаю рыцарский роман

Сижу одна в читальном зале,
Листаю рыцарский роман.
Досадно: рыцари пропали,
А я по ним схожу с ума.
Не вижу Ричардов шеренгу,
Хотя бы плохонький Айвенго
В меня влюбился - без прикрас -
Попутно жизнь и честь мне спас.
Зудит, советует мамаша:
"К соседу Вите приглядись",
Механик Виктор? Да ни в жисть!
Вот Квентин Дорвард - будоражит.
Читаю книги круглый год.
Какой ты, Вальтер, всё же, Скотт...

Мгновенье

Когда, дрожа от нетерпенья,
Мы шли ва-банк и жгли мосты, -
Знакомы были лишь мгновенье.
Но был так нов, так пылок ты,
Что не сбежать, не усомниться...
И лился свет на наши лица,
И миражом манила даль.
И было прошлого не жаль,
Когда маячило иное
В разнообразии начал.
И в сердце колокол стучал.
Прошло. Отхлынуло волною.
Со мной вопросы и туман -
Как недописанный роман.

Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Сначала другом был желанным
Соседский рыженький Васёк.
Потом Никита – славный малый,
В четвёртом классе запоздалый;
Прыгун с трамплина – вот беда,
Всё остальное – ерунда.
Приходится дружить с Митюшкой
И позаботиться о том,
Чтоб он своим щербатым ртом
Не слишком громко пел частушки
И не переходил на бас,
Ведь взрослый парень – третий класс!

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Листаю рыцарский роман

Сижу одна в читальном зале,
Листаю рыцарский роман.
Досадно: рыцари пропали,
А я по ним схожу с ума.
Не вижу Ричардов шеренгу,
Хотя бы плохонький Айвенго
В меня влюбился - без прикрас -
Попутно жизнь и честь мне спас.
Зудит, советует мамаша:
"К соседу Вите приглядись",
Механик Виктор? Да ни в жисть!
Вот Квентин Дорвард - будоражит.
Читаю книги круглый год.
Какой ты, Вальтер, всё же, Скотт...

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Школьный роман

Роман – как много в этом слове
Для сердца женского слилось.
Пишу о нём, нахмурив брови,
Кусая кончики волос.
И вспоминаю, как под парту
К ногам подбросил он петарду.
Внезапный треск, слепящий свет
Запомнился на много лет.
Я помню, крик мне резал глотку,
И визг испуганных подруг,
И как внезапно стали вдруг
Дырявы новые колготки…
А ведь была не я одна
В глупца Романа влюблена!

Листаю рыцарский роман

Сижу одна в читальном зале,
Листаю рыцарский роман.
Досадно: рыцари пропали,
А я по ним схожу с ума.
Не вижу Ричардов шеренгу,
Хотя бы плохонький Айвенго
В меня влюбился - без прикрас -
Попутно жизнь и честь мне спас.
Зудит, советует мамаша:
"К соседу Вите приглядись",
Механик Виктор? Да ни в жисть!
Вот Квентин Дорвард - будоражит.
Читаю книги круглый год.
Какой ты, Вальтер, всё же, Скотт...

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Предзимнее

Когда в природе замирает
Бурлившая под солнцем жизнь,
Предзимний ветер завывает,
Грозя как будто «ну держись!»,
Когда последний лист слетает
И вечность, кажется, до мая,
Не надо так грустить, мой друг, —
Всё преходяще. Будет луг
Травой покрытый и цветами.
Мы станем по нему гулять
И лето воспевать опять,
Как каждый год бывает с нами.
Ну а пока возьми роман,
В плед завернись — и на диван.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Вечный неудачник

Я с детства - вечный неудачник,
Всегда в истории влипал:
То не успел списать задачку,
То лез в буфет, но ростом мал
Не смог стащить себе конфету -
Застигнут взрослыми при этом
И был наказан всякий раз.
Хоть вырос - то же и сейчас.
Таких историй много очень,
Решил о них писать роман.
Неправда! Я не графоман!
Пишу я книгу дни и ночи!
Сия затея, плачь-не плачь,
Всё в том же списке неудач...

У трапа стартовой ракеты
Он снял с лица противогаз;
И воздух гибнущей планеты
Наполнил грудь в последний раз.
Он обводил остудным взглядом
Дома над высохшим каналом,
Пустынный лимб, романский нимб,
Венчавший в мареве Олимп.
Недвижно поодаль стояли
Не захотевшие уйти.
Прощайте! Доброго пути!
И марсиане улетали
К чужой планете, наугад.
Три миллиона лет назад...

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

добрый мой читатель

онегин добрый мой читатель
другим таким же не чета
не достает из сумки шпатель
мол эта буковка не та
не придирается к опишкам
не задирается уж слишком
культурен добр и даже мил
клянусь он мир мой изменил
я перестал людей стесняться
отднесь пишу теперь роман
букварь о русской жизни ан
и не об русской может статься...
дам почитать и вам народ
но все ж – онегину вперед!..

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Предзимнее

Когда в природе замирает
Бурлившая под солнцем жизнь,
Предзимний ветер завывает,
Грозя как будто «ну держись!»,
Когда последний лист слетает
И вечность, кажется, до мая,
Не надо так грустить, мой друг, —
Всё преходяще. Будет луг
Травой покрытый и цветами.
Мы станем по нему гулять
И лето воспевать опять,
Как каждый год бывает с нами.
Ну а пока возьми роман,
В плед завернись — и на диван.

Листаю рыцарский роман

Сижу одна в читальном зале,
Листаю рыцарский роман.
Досадно: рыцари пропали,
А я по ним схожу с ума.
Не вижу Ричардов шеренгу,
Хотя бы плохонький Айвенго
В меня влюбился - без прикрас -
Попутно жизнь и честь мне спас.
Зудит, советует мамаша:
"К соседу Вите приглядись",
Механик Виктор? Да ни в жисть!
Вот Квентин Дорвард - будоражит.
Читаю книги круглый год.
Какой ты, Вальтер, всё же, Скотт...

Иван расстался с Валентиной —
Недолгим летний был роман.
Довольно грустная картина
Пред ним маячит: дивный стан,
Глаза сверкают чаровницы,
Рука доверчиво ложится —
Но нет, не на его плечо,
К другому льнёт — и горячо.
Теперь Иван совсем свободен
И мог бы к Дарье подкатить
Или ночами с Марьей быть…
Увы, пока что непригоден —
Ведь как закончился роман,
С тех пор он беспробудно пьян.

Ей рано нравились романы;
Они ей заменяли всё;
Сначала другом был желанным
Соседский рыженький Васёк.
Потом Никита – славный малый,
В четвёртом классе запоздалый;
Прыгун с трамплина – вот беда,
Всё остальное – ерунда.
Приходится дружить с Митюшкой
И позаботиться о том,
Чтоб он своим щербатым ртом
Не слишком громко пел частушки
И не переходил на бас,
Ведь взрослый парень – третий класс!

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Однажды Фёдор Достоевский
Писал роман «Война и мир»,
А по двору сновали девки,
Ночной зефир струил эфир...
Писатель – малый был не промах,
С огнём и страстью в хромосомах.
Вскричав: «Литература – вздор!»,
Он рысью бросился во двор
И стал ухаживать за Грушкой,
Совсем не думая о том,
Что недописан пятый том,
И обещая ей пирушку.
Жена ж его была сама
От этой Грушки без ума.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Школьный роман

Роман – как много в этом слове
Для сердца женского слилось.
Пишу о нём, нахмурив брови,
Кусая кончики волос.
И вспоминаю, как под парту
К ногам подбросил он петарду.
Внезапный треск, слепящий свет
Запомнился на много лет.
Я помню, крик мне резал глотку,
И визг испуганных подруг,
И как внезапно стали вдруг
Дырявы новые колготки…
А ведь была не я одна
В глупца Романа влюблена!

правильной онегинской строфой

строфой онегинской я болен
строфу от сердца не отъять
строфой я всюду запаролен
строфе романов этак пять
я б посвятил она прекрасна
о ней готов я ежечасно
болтать как маятник какой
туда-сюда маша рукой
строфу пописывать а кстати
я ж не один тут тьма таких
писать готовых умный стих
я лишь дежурный по палате...
а был бы волен – доложу:
скорей частушкой согрешу!..

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Пескарь-бродяга престарелый
Решил уплыть в далёкий пруд,
Где тина шепчет соловело,
И тени в камышах живут.
Там поселиться в закуточке,
С корягой рядом в холодочке,
Чтоб по утрам и вечерам
Писать роман на радость нам.
Когда-то выменял у цапли
Колечко с камнем на перо
(разнятся ценности порой),
И каракатицевы капли
Для цели важной раздобыл.
…Да только щуку насмешил.

Школьный роман

Роман – как много в этом слове
Для сердца женского слилось.
Пишу о нём, нахмурив брови,
Кусая кончики волос.
И вспоминаю, как под парту
К ногам подбросил он петарду.
Внезапный треск, слепящий свет
Запомнился на много лет.
Я помню, крик мне резал глотку,
И визг испуганных подруг,
И как внезапно стали вдруг
Дырявы новые колготки…
А ведь была не я одна
В глупца Романа влюблена!

У трапа стартовой ракеты
Он снял с лица противогаз;
И воздух гибнущей планеты
Наполнил грудь в последний раз.
Он обводил остудным взглядом
Дома над высохшим каналом,
Пустынный лимб, романский нимб,
Венчавший в мареве Олимп.
Недвижно поодаль стояли
Не захотевшие уйти.
Прощайте! Доброго пути!
И марсиане улетали
К чужой планете, наугад.
Три миллиона лет назад...

Сентябрь в саду

Хожу - глазам не верю: где я?
Смотрю, дивясь на всё подряд.
Вот, словно капли крови, рдея,
Калины ягоды горят.
С дурманом, льющим сладкий запах,
Роман у пчёл. Вот в мощных лапах
У клещевины - небосвод
Сиянье льёт на каждый плод.
Вот, словно перси, спеет персик.
Чуть тронешь - падает, шершав.
И над ковром пожухлых трав
Град виноградин, клён-кудесник.
Под Божьим взглядом всеблагим
Мой сад за месяц стал другим.

Ты помнишь сладкий запах хвои,
потёки солнечной смолы,
и одичавшие левкои
в глуби некошеной травы?
Игривый шёпот речки тонкой,
и губы ветреной девчонки
безумной лаской сожжены.
Так память в силах оживить
не позабывшую обычай,
и убежавшую легко...
Пройдёт роман, и между львов
лань станет лакомой добычей,
но навсегда обволокла
тех слов янтарная смола.

Туманы клочьями повисли,
Шатаясь, бродит ветер - пьян.
На облетевших жёлтых листьях
Вновь пишет осень свой роман.
Её извечная забава:
Подробно расписать по главам
Сентябрь, октябрь - за днями дни.
Такой порыв необъясним.
А ветер - бузотёр, охальник -
Жестоко подшутил над ней:
Листы схватил, рванул быстрей
Рассыпал по оврагам дальним.
Обидно осени. И вот
Она печально слёзы льёт.

Однажды Фёдор Достоевский
Писал роман «Война и мир»,
А по двору сновали девки,
Ночной зефир струил эфир...
Писатель – малый был не промах,
С огнём и страстью в хромосомах.
Вскричав: «Литература – вздор!»,
Он рысью бросился во двор
И стал ухаживать за Грушкой,
Совсем не думая о том,
Что недописан пятый том,
И обещая ей пирушку.
Жена ж его была сама
От этой Грушки без ума.

Предзимнее

Когда в природе замирает
Бурлившая под солнцем жизнь,
Предзимний ветер завывает,
Грозя как будто «ну держись!»,
Когда последний лист слетает
И вечность, кажется, до мая,
Не надо так грустить, мой друг, —
Всё преходяще. Будет луг
Травой покрытый и цветами.
Мы станем по нему гулять
И лето воспевать опять,
Как каждый год бывает с нами.
Ну а пока возьми роман,
В плед завернись — и на диван.

Школьный роман

Роман – как много в этом слове
Для сердца женского слилось.
Пишу о нём, нахмурив брови,
Кусая кончики волос.
И вспоминаю, как под парту
К ногам подбросил он петарду.
Внезапный треск, слепящий свет
Запомнился на много лет.
Я помню, крик мне резал глотку,
И визг испуганных подруг,
И как внезапно стали вдруг
Дырявы новые колготки…
А ведь была не я одна
В глупца Романа влюблена!