Ваш роман постепенно сошёл на нет, утратив всяческое очарование.
Давно пора проститься, простить и с облегченьем поставить точку,
Но ты при мысли об этом впадаешь в отчаяние:
Ты просишь последний шанс, вымаливаешь отсрочку.
Потом задаёшь вопросы, изъясняешься многоточиями, держишь паузу.
Даришь цветы, звонишь ночами, закатываешь сцены ревности,
Говоришь про новый этап, но, по сути, подобен страусу:
Ты погряз в запятых, лишил ваше прошлое ценности.
И вот ты бегаешь по знакомым, ищешь сочувствия, ведёшь себя странно -
Покупаешь дом, разбиваешь машину, шлёшь ей признания.
И вдруг понимаешь, что она уже героиня другого романа.
А перед тобою чистый лист. И – никаких знаков препинания…

Сегодня поставлю в письме восклицательный знак
Последний, с намёком, что всё хорошо, всё прекрасно.
И пастой, отчаянно яркой пронзительно красной
Впишу /до свиданья/ и выпью коньяк или яд.

Хотя погожу, отправлю на почту конверт
Пусть всё же прочтёт и уронит слезу на колени.
Рукой направленье покажет мне дедушка Ленин,
Последний, наверное, в нашей стране или нет?

Я выйду из дома, и дождь мне прикроет глаза
От редких прохожих, от взглядов, вопросов, приветствий
Но где же ты почта? Не вижу вокруг я соответствий,
Пора возвращаться…?Вопрос – риторический знак.

Возьми в кавычки сказанное мной,
Я промолчу о многом по привычке,
Моя строка не станет тишиной,
Но обернётся птицей заводной.
Молчание моё возьми в кавычки.

Тогда живое станет неживым,
И выведет за скобки - в диком вое -
Слова из сердца, не из головы.
Пусть сердца нет у скошенной травы,
Но как оно болит, когда живое!

Под щебет щебня веселей идти,
И пусть луна всё тоньше и ущербней -
Ни камня на душе, ни птиц в горсти.
Ты всё прочтёшь и сможешь мне простить
Молчание травы и щебет щебня.

Когда окно узорное оттает,
Но не проснётся комната пустая -
Черновики сожгите, не читая!
О, как оптимистична запятая
В конце незарифмованной строки.

Ваш роман постепенно сошёл на нет, утратив всяческое очарование.
Давно пора проститься, простить и с облегченьем поставить точку,
Но ты при мысли об этом впадаешь в отчаяние:
Ты просишь последний шанс, вымаливаешь отсрочку.
Потом задаёшь вопросы, изъясняешься многоточиями, держишь паузу.
Даришь цветы, звонишь ночами, закатываешь сцены ревности,
Говоришь про новый этап, но, по сути, подобен страусу:
Ты погряз в запятых, лишил ваше прошлое ценности.
И вот ты бегаешь по знакомым, ищешь сочувствия, ведёшь себя странно -
Покупаешь дом, разбиваешь машину, шлёшь ей признания.
И вдруг понимаешь, что она уже героиня другого романа.
А перед тобою чистый лист. И – никаких знаков препинания…

Возьми в кавычки сказанное мной,
Я промолчу о многом по привычке,
Моя строка не станет тишиной,
Но обернётся птицей заводной.
Молчание моё возьми в кавычки.

Тогда живое станет неживым,
И выведет за скобки - в диком вое -
Слова из сердца, не из головы.
Пусть сердца нет у скошенной травы,
Но как оно болит, когда живое!

Под щебет щебня веселей идти,
И пусть луна всё тоньше и ущербней -
Ни камня на душе, ни птиц в горсти.
Ты всё прочтёшь и сможешь мне простить
Молчание травы и щебет щебня.

Когда окно узорное оттает,
Но не проснётся комната пустая -
Черновики сожгите, не читая!
О, как оптимистична запятая
В конце незарифмованной строки.

Возьми в кавычки сказанное мной,
Я промолчу о многом по привычке,
Моя строка не станет тишиной,
Но обернётся птицей заводной.
Молчание моё возьми в кавычки.

Тогда живое станет неживым,
И выведет за скобки - в диком вое -
Слова из сердца, не из головы.
Пусть сердца нет у скошенной травы,
Но как оно болит, когда живое!

Под щебет щебня веселей идти,
И пусть луна всё тоньше и ущербней -
Ни камня на душе, ни птиц в горсти.
Ты всё прочтёшь и сможешь мне простить
Молчание травы и щебет щебня.

Когда окно узорное оттает,
Но не проснётся комната пустая -
Черновики сожгите, не читая!
О, как оптимистична запятая
В конце незарифмованной строки.

Ваш роман постепенно сошёл на нет, утратив всяческое очарование.
Давно пора проститься, простить и с облегченьем поставить точку,
Но ты при мысли об этом впадаешь в отчаяние:
Ты просишь последний шанс, вымаливаешь отсрочку.
Потом задаёшь вопросы, изъясняешься многоточиями, держишь паузу.
Даришь цветы, звонишь ночами, закатываешь сцены ревности,
Говоришь про новый этап, но, по сути, подобен страусу:
Ты погряз в запятых, лишил ваше прошлое ценности.
И вот ты бегаешь по знакомым, ищешь сочувствия, ведёшь себя странно -
Покупаешь дом, разбиваешь машину, шлёшь ей признания.
И вдруг понимаешь, что она уже героиня другого романа.
А перед тобою чистый лист. И – никаких знаков препинания…

Писала ночь корявой лапкой
Свои неясные бла-бла.
Я почитала для порядка,
Но ничего не поняла.
Она мычала глухо-немо,
Швыряла звезды по одной
И на меня сверкала с неба
Своей прищуренной луной;
Давила в окна томной грудью
И выдыхала перегар
Чужих страстей, секретов, судеб,
Пустых обид, дурацких карм;
Скреблась во тьме, потом стучала -
Тире да точек болтовня
Во сне моем дробилась алым…
Я ничего не понимала!
Да что ей нужно от меня?!
***
Будильник в семь из-под подушки
Прогонит прочь ночную муть.
Ночные эти почеркушки
Прочтет поэт какой-нибудь…

Сегодня поставлю в письме восклицательный знак
Последний, с намёком, что всё хорошо, всё прекрасно.
И пастой, отчаянно яркой пронзительно красной
Впишу /до свиданья/ и выпью коньяк или яд.

Хотя погожу, отправлю на почту конверт
Пусть всё же прочтёт и уронит слезу на колени.
Рукой направленье покажет мне дедушка Ленин,
Последний, наверное, в нашей стране или нет?

Я выйду из дома, и дождь мне прикроет глаза
От редких прохожих, от взглядов, вопросов, приветствий
Но где же ты почта? Не вижу вокруг я соответствий,
Пора возвращаться…?Вопрос – риторический знак.

Когда окно узорное оттает,
Но не проснётся комната пустая -
Черновики сожгите, не читая!
О, как оптимистична запятая
В конце незарифмованной строки.

Писала ночь корявой лапкой
Свои неясные бла-бла.
Я почитала для порядка,
Но ничего не поняла.
Она мычала глухо-немо,
Швыряла звезды по одной
И на меня сверкала с неба
Своей прищуренной луной;
Давила в окна томной грудью
И выдыхала перегар
Чужих страстей, секретов, судеб,
Пустых обид, дурацких карм;
Скреблась во тьме, потом стучала -
Тире да точек болтовня
Во сне моем дробилась алым…
Я ничего не понимала!
Да что ей нужно от меня?!
***
Будильник в семь из-под подушки
Прогонит прочь ночную муть.
Ночные эти почеркушки
Прочтет поэт какой-нибудь…